Путь, который мы спели
Шрифт:
– Боги пресветлые, что за чушь!
Лильен? Даллен хорошо помнил светловолосую девушку с нежной счастливой улыбкой, принимающую из его рук золотую диадему эльфийской работы. Эгарт еще похвалил "мудрый политический шаг", а Даллен о том и не думал, всего лишь хотел сделать ей приятное, девочка ведь не виновата, что в Шайле не любят эрвиольцев, да она и впрямь была милой...
Лильен дель Грен погибла? Боги! Неужели она истолковала его жест как обещание? Но... соблазнил? Нелепость! Они и говорили-то всего раза три. И это были просто светские беседы.
– У нас ничего не было с Лильен, - растерянно
– Я выбрал ее Королевой на турнире по случаю дня рожденья короля Эгарта, вот и все.
– Я верю тебе, ведь Богиня подтвердила, - согласился Мэнхо, пытаясь устроиться со своей раненой ногой поудобнее. Не получалось. Парень тихонько ерзал на далленовой кровати и затравленно смотрел на несостоявшуюся жертву... Поющий проследил его взгляд и понял, что тот смотрит на звезду, которая торчала у Даллена из плеча. Вынуть бы ее... но тогда кровь потечет ещё гораздо сильнее, Тэйглан говорил, да и сам Даллен это прекрасно знал... Тэйглан... А ведь это мысль! Надо просто его позвать.
– Перетяни ногу пока, - бросил он фарханцу.
Тот молча кивнул. Даллен крепко заподозрил, что "тень" боится, как бы победитель не углядел в лишнем движении какого подвоха. Головная повязка болталась на шее, фарханец размотал ее и старательно, хотя и не очень ловко перетянул ногу выше раны. Похоже, делал парень это в первый раз - у него никак не получалось затянуть как следует, и Даллену пришлось помочь - здоровой рукой.
Поющий подошел к окну - оно было приоткрыто. Даллен не знал, будет ли иметь значение, что дом друга располагается как раз примерно в той стороне, куда он сейчас смотрит, но в любом случае следовало попробовать. Потому что он ещё ни разу не звал Тэйглана - вот так.
Еле слышный шепот, чуть неровное дыханье, короткая певучая фраза - так воспринял бы этот зов со стороны тот, кто не был знаком с Поющими. Как будто человек захотел вдруг напеть песню себе под нос - а мотив никак не вспоминается.
Подумав, Даллен вздохнул и, покосившись на застывшего на кровати фарханца, повторил зов. И в этот момент услышал шаги. Даже не шаги, а прыжки - двумя отчаянными движениями Тэйглан взлетел на крыльцо и кинулся к другу... Если бы дверь была закрыта, он бы, наверное, ее вышиб - и даже не заметил.
– Даллен! Ты звал?! Что с тобой?
– целитель был буквально не похож на себя...
Даллену пришлось употребить немалые усилия, чтобы сберечь раненого фарханца от ледяной и нерассуждающей ярости найгери. А потом, за перевязкой, выслушать массу нелестных слов по поводу своей неосторожности...
А как Тэйглан ворчал, услышав о решении бывшей "жертвы" сопроводить Черную Тень до границы!..
...- Правда, тогда они просто постучали ко мне в дверь...
– И ты вежливо проводил дорогих гостей до границ Найгеты, снабдив одеждой и едой, - ехидно подхватил Тэйглан в тон.
– Ах, извини: не гостей, а гостя... Второго ты всё-таки убил. Для равновесия! Кстати, как там это фарханское чудо? Ты говорил, пришло письмо...
– Да, - кивнул Даллен.
– Хотя о том, что случилось с герцогом Нейлинским, ты и сам слышал. Тот, кто отправил ко мне двоих из Ордена Справедливости, - повернулся йен Арелла к Кантору, - причем, знаешь, очень изящно отправил: мстить они мне собирались
Восьмой Путь. Глава 8
Всё-таки есть в костре и живом огне что-то необъяснимое, что сближает порою совсем чужих людей и придает им чувство общности.
Ольга бы сказала, наверное: "Как доисторические люди в пещере после удачной охоты!" Кантор улыбнулся. Надо во сне непременно найти ее и сказать, что с ним всё хорошо. А то мало ли...
Печка, конечно, тоже неплохая вещь. Но костер - это всё-таки другое дело! Он смотрел на пляшущие язычки огня и вспоминал тех, с кем приходилось раньше сидеть у костра. Партизан и разведчиков, Семерку и Элмара... Тех, кто жив, и тех, кто погиб.
А сейчас тут с ним рядом найгерис, неуловимо чуждые, с нечеловеческими глазами и странными голосами - вроде как у человека, а вроде бы и нет. Словно запись на музыкальном кристалле. Словно музыкальный инструмент, который сделали неведомые маги... Сейчас они все смотрели на огонь - и найгери, и Даллен, и даже чем-то напоминали мистралийцу его бывших товарищей. И говорили о чем-то простом и понятном.
– А эту рыбу, - поинтересовался Кантор, - вы поймали где? Неужели в этом ручейке, что от водопада идет?
... Свежее, пахнущее цветами, росой и водорослями утро... Крепко просмоленная шлюпка. И он сам - мальчишка, чьей мечтой было поймать "вот такую!" рыбу. Сколько лет ему было тогда? Шесть? Восемь? Где-то в позапрошлой жизни...
– Ну, не в самом ручейке, - степенно ответил Тэйглан, - а в омуте. Недалеко отсюда речка делает петлю, и там небольшой омут, а там! Под корягами... Ну и ловушки есть куда поставить...
– Но больше всего ты любишь рыбачить у Туманного мыса, - задумчиво улыбнулся Даллен.
– Ну а как же! Там простор... Там море, - согласился Тэйглан.
– Только времени не хватает... поехать туда, да на несколько дней!
"Угу, сплошные репетиции, времени точно не хватает", - подумал Кантор, который и сам уже частенько мечтал сбежать в свое родовое поместье, прихватив Ольгу и не сказав никому о своем маршруте.
– А ещё мы бы той наливки прихватили, что делали весной из снежной брусники, она наверное уже настоялась, - кивнул Даллен и поднял кружку: - За встречу! Пусть встреч будет больше, чем расставаний...
С этим согласились все.
– Эта ничуть не хуже, - ревниво признал Тэйглан.
– И как это тебе удается?
Кантор улыбнулся про себя: увлечение Поющего домашними заготовками и уютно мурчащий тут же рядом на бревне котяра характеризовали Даллена с совершенно неожиданной стороны.
– Вы закусывайте!
– Тэйглан выложил к костру нечто, напоминавшее формой головку сыра, но сделанное, судя по запаху - из чего-то мясного с приправами, и быстро порезал на дольки.
На вкус угощение напоминало памятный Кантору по визитам в Лондру продукт со странным именем Хаггс, когда-то давно, по слухам, завезенный странным переселенцем в клетчатой юбке. На странную... колбасу, что ли?
– явно пошел ливер, сало, мелко рубленное мясо и какие-то травы.