Путь на юг

Майборода Александр Дмитриевич

— Но хватит ли им сил выдержать поход? — спросил Гостомысл. — Ведь в дружине нет мамок подтирать им носы.

— А куда они денутся! — сказал Медвежья лапа.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал Гостомысл.

— Значит, не берем? — спросил Медвежья лапа.

— Почему же? — удивился Гостомысл. — Конечно, возьмем, это же будущее моей дружины. Тем более, что в большие стычки влезать мы не собираемся. Но чтобы сохранить молодежь, прикрепи их к старым дружинникам. И скажи старым дружинникам,

чтобы не обижали молодежь. Головой ответят за каждого из них.

— Скажу, — пообещал Медвежья лапа.

Глава 67

Вечером Богдан лег спать, как только стемнело. Проснулся, как всегда на рассвете, и, даже не умывшись, в одной рубахе и простых портках пошел по обычной привычке проверять хозяйство.

Для начала заглянул в амбары.

Работники, зная привычки хозяина, также поднимались рано. Не позавтракав, суетились с какой-то работой. Хозяин пройдет с осмотром, тогда можно будет оставить работу и перекусить.

Проверив амбарные записи, Богдан остался доволен — ключник вел записи исправно.

После это Богдан пошел на конюшню. Вчера с деревни пригнали пару коней, надо было их осмотреть.

У ворот конюшни его и застал Терчин.

Увидев приятеля, Богдан зевнул.

— Ты чего так рано пришел?

Терчин хмыкнул.

— Рано? Да знаешь ли ты, что намедни вечером в город вернулся Гостомысл?

— И что же? — равнодушно проговорил Богдан и крикнул в открытую дверь: — Хромка, выводи коней.

— Щас, — послышался из глубины конюшни хриплый человеческий голос, заставивший испуганно всхрапнуть лошадь.

— Да погоди ты с конями, — сказал Терчин. — Дело тут серьезное.

Богдан бросил на него недоуменный взгляд.

— Чего же тут такого? Ну, вернулся, и вернулся. Нам-то что?

— Он пришел с большой дружиной, — сказал Терчин.

— С большой дружиной? — не поверил Богдан.

— Ну да. Целое войско привел, — сказал Терчин.

— Где же он успел за это время найти столько дружинников? — удивился Богдан.

— Он взял в дружину норманнов, — сказал Терчин.

— Норманнов? — Богдан покачал головой. — Не нравится мне это.

— Я заходил к Трояну и Стояну. Им это тоже не понравилось. Норманны будут преданы только Гостомыслу. И неизвестно, какие у него замыслы. Но неприятности от них могут быть большие, — сказал Терчин.

Богдан взглянул на поднимающееся из-за амбара солнце.

— Сейчас позавтракаю, и надо собраться старшинам. Зачем князю большое войско из чужеземцев в городе? Пусть князь прогонит норманнов из дружины.

— Он не сделает этого. Ты ему не указ. Это его дружина, и он принимает в нее, кого захочет, — возразил Терчин.

Богдан усмехнулся:

— Гостомысл

поклялся, что уйдет, если мы не захотим иметь его князем. Соберем вече и прогоним Гостомысла.

Терчин вздохнул.

— Не можем мы этого сделать.

— Почему? — спросил Богдан.

— Потому что сами нарушили договор. За нами долг по дани за два года, — сказал Терчин.

Богдан помрачнел.

— Я уже видел Лисьего хвоста, он говорит, что Гостомысл требует, чтобы долг был уплачен до конца недели, — сказал Терчин.

Богдан еще больше погрустнел:

— За три дня дань не соберешь. Эх, как бы не пришлось нам своим добром отдавать дань.

Глава 68

Когда солнце начало клониться к горизонту, ветер стих, и наступил прекрасный вечер, какие бывают весной. Воздух легок, не холодный и не горячий, как остывающее парное молоко. Деревья, в белоснежных кружевах, роняют на землю первые лепестки, словно снежинки. Пахнет чем-то свежим. Шмель гудит над первыми цветами, истончающими тонкий почти неслышный запах. Из сада слышен девичий смех.

За два дня пребывания в городе Гостомысл умудрился не только не встретиться с Кюллюкки, но ни разу и не вспомнить о своей жене. А той тоже, похоже, было не до него.

Оторвав взгляд от записок, Гостомысл спросил Ратишу.

— Ратиша, что за девка заливается в саду?

Ратиша выглянул в окно.

— Это Кюллюкки, — сказал он.

— Кюллюкки? — словно удивляясь, переспросил Гостомысл.

Он поднялся и подошел к окну. Из окна хорошо был виден сад. Кучка девиц в ярких сарафанах толпилась рядом с качелями.

На качелях каталась Кюллюкки. Раскачиваясь, она хохотала, и сиденье поднимались так высоко, что сарафан задирался и были видны ее белые ноги.

На секунду Гостомысл позавидовал Кюллюкки, ему тоже хотелось прокатиться на качелях. Но князю не пристало заниматься детскими забавами, и он, нахмуря лоб, отошел от окна.

Ратише также надоело сидеть в комнате, и он предложил:

— Князь, а давай-ка пройдемся к реке? Посмотрим, как ремонтируются корабли. Ведь в конце недели нам выходить.

— Пошли, — сказал Гостомысл, набросил на плечи легкий кафтан и вышел из комнаты.

Однако сначала Гостомысл задержался во дворе. Здесь было тесно от воинов.

Чтобы дружинники, особенно норманны, от безделья не озорничали, Медвежья лапа заставлял их тренироваться целыми днями.

Одни сражались, разбившись на пары палками, изображавшими разные виды оружия.

Другие с помощью лестниц учились преодолевать стены.

Небольшая кучка возилась около метательного орудия.

Старые дружинники сидели на лавочке.