Путь небес. Преодолевая бурю
Шрифт:
Раваш двинулся дальше, игнорируя его. Воина манил следующий отсек, затянутый дымом, исчерченный лазерными лучами, что пересекались под безумными углами. Карио ворвался туда, перепрыгнув через падающий труп очередной жертвы. Еще два легионера пали от танцующей сабли, не успев даже заметить префектора. Следом в проходе возникли его братья, они стреляли от бедра, разрывая завесу инверсионными следами болтов.
«Мой господин».
Тогда Карио увидел его, Шрама, который шагал к нему, издавая сквозь вокс-решетку
Вздрогнув от наслаждения, Раваш приготовился к бою. Он отшвырнул болт-пистолет и перехватил саблю обеими руками. Теперь остались лишь они двое, все остальные не имели значения. Теперь…
— Мой господин?
Видение внезапно раскололось. Канал мысленной связи разорвался, копья боли пронзили глаза Карио, загруженный ему мозговой шаблон отсоединился с громким треском.
Раваш вскрикнул и схватился за маску восприятия. Сдернув ее, легионер в ярости вскинулся на лежанке.
Атаковать было некого. Перед ним мерцало полноразмерное гололитовое изображение, прозрачный фантом Азаэля Коненоса. Не считая его, Карио один находился в сурдокамере — выстланной свинцом каюте в недрах «Сюзерена», ярко освещенной, заставленной машинами механикумов для ввода информации в мозг.
Раваш все еще тяжело дышал, охваченный боевым безумием. По вискам стекала кровь — он поранился, срывая маску.
— Извините за вторжение, — произнес гололит. — Успешны ли тренировки?
Префектор свесил ноги с края лежанки и сорвал с предплечий электроды.
— Как вы проникли сюда? — спросил Карио, поводя плечами, чтобы ослабить тупую боль. Если бы в руке у легионера был клинок, он швырнул бы его в переливающегося зеленью призрака — просто на всякий случай.
— Как я уже сказал, извините. Мы в варпе, иначе я пришел бы лично.
Совместный флот уже несколько часов находился в эмпиреях. Столь неповоротливым армадам не сразу удалось встать в общий строй — навигаторам потребовалось объединить усилия, хорам астропатов — настроиться, офицерам протокола на линейных кораблях — определить порядок старшинства. Ничто из этого не интересовало Раваша. Неважно, с Гвардией Смерти они летели рядом или с любым другим легионом, лишь бы приближались к цели.
— Подождать с этим нельзя? — проворчал Карио, начисто вытирая кровь.
— Первый лорд-командующий и примарх Гвардии Смерти определили, что по прибытии в Катулл мы атакуем немедленно. Соответственно, я извещаю вас об этом до выхода из-за пелены. «Сюзерен» важен для нас.
— Неужели?
Раваша это не волновало. Он уже передал идентификатор «Калжана» офицерам сенсориума и отдал необходимые приказы своему братству. Злость и сила оставались при нем. Прочее было вторично.
— Мы собираем союзников, — сказал Коненос. — Желаем заполучить поистине сокрушительную мощь.
— Союзников?
— Отправляю
Карио уставился на гололит мертвящим взглядом.
— Вы побеспокоили меня из-за этого?
— Я хотел убедиться, что вы получите данные. Хотел убедиться, что вы осознаете их важность. План атаки сбалансирован. Вы будете продвигаться совместно с «Гордым сердцем», в первой волне штурма Рассеченной Души. С фланга вас прикроет советник Фон Кальда.
При словах «Гордое сердце» в мыслях Раваша снова мелькнул силуэт рогатой твари — судорога разума, послеобраз мозговой стимуляции.
— Хорошо, — ответил префектор. — Хорошо, что бы там ни приказал Эйдолон. Пересылайте информацию.
Азаэль поклонился, скрестив ладони по обычаю Кемоса.
— Будет исполнено. Снова прошу извинить, что отвлек вас. Успешных тренировок, мой господин. Возможно, мы сразимся вместе, когда обрушится буря. Я бы порадовался этому.
Затем гололит резко погас, в опустевшем отсеке наступила тишина. Карио яростно заморгал — он еще не пришел в себя.
При взгляде на Коненоса, этого тупоумного наркомана, становилось очевидным, почему не стоит всецело отдаваться извращениям, которые привнес Фулгрим. Советник, точнее, садист и потрошитель, был еще хуже. Префектор наслаждался совместными боями лишь со своими братьями — теми из Придворных Клинков, кто еще остался беспорочным, — а их число уменьшалось с каждой битвой.
Подняв маску восприятия, Раваш закрепил ее на лице. Он лег на спину и движением век активировал мысленную связь. Почти тут же Карио вновь захлестнули видения, перенесшие его в мир воображаемых битв, где воин готовился и оттачивал мастерство.
Уже скоро все начнется по-настоящему.
— Повторить, — скомандовал он.
Глава восемнадцатая
Командный отсек Темного Зеркала представлял собой круглую площадку диаметром в сотню метров, окаймленную концентрическими уступами. Все они были обращены к разветвленной колонне в центре мостика. Над нею вырастал огромный купол, черный, как и все на станции, разделенный пополам толстыми железными распорками. Из безлюдного помещения на воинов смотрели пустые экраны сотен когитаторов в рабочих ячейках. На них не оседала пыль. Каждая панель осталась такой же чистой, как и в день выхода из кузни. На решетчатых металлических полах не было ни пятнышка.
— Его вообще когда-нибудь использовали? — спросил Арвида.
Есугэй кивнул:
— Здесь были многие души, долгое время.
Два библиария стояли у входа в командный отсек, тяжелую взрывозащитную дверь которого перед этим вскрыли легионеры. Каган уже подошел к железному трону в тени колонны, слишком маленькому для него, но, очевидно, предназначенному для руководителя станции. Вейл плелся в нескольких шагах позади, словно побитый пес. Внутри опустевшей базы он отчасти утратил высокомерие и нервозно оглядывался по сторонам, баюкая раненую руку.