Путь океана: зов глубин
Шрифт:
— Вас ещё не успел утомить избыток женского внимания к нашему ловеласу? — послышался густой баритон Марсия, и в нём звенела нотка неподдельного восхищения. — Дамы так легковерны и так чувствительны… Держите же!
Бокал, ловко подхваченный с подноса, перекочевал в металлическую лапищу, и Селин отчего-то бездумно его приняла и на вдохе опрокинула в себя.
Любовница.
Бывшая или нынешняя — то не имело значения. Ведь по лицу Витала читалась даже не крайняя заинтересованность. Казалось, он весь
Де Круа изо всех сил пыталась подавить желание вдребезги разбить бокал, разрыдаться и броситься прочь. Но, ощутив на себе любопытный взгляд Марсия, всё же взяла над собой контроль и надела привычную маску отстранённой любезности.
— Ваш выбор весьма…кхм… спорный, — судя по ухмылке, собеседник откровенно веселился. — Интересно, изменилось бы ваше мнение, окажись вы со мной на одном судне? Далеко не праздный вопрос…
Самоконтроль и мужество Селин таяли вместе с остатками торжественного настроения.
— Безусловно. Разве что в моём вкусе были бы беспардонные самоуверенные мужланы!
— Даже так?! — капитан «Кота» притворно-задумчиво поджал нижнюю губу, — Ну тогда примите к сведению скромное мнение самоуверенного мужлана: в гневе вы чудо как хороши…
Вкрадчивые слова Марсия пролетели мимо её ушей.
— О, капитан, да оставьте же меня!
— Как пожелаете, драгоценная Дора. До новых встреч!
Североморец элегантно поклонился и отошёл. Глаза его смеялись.
Оркестр смолк.
После проклятого белого танца капитана словно подменили.
Витал стоял какое-то время в задумчивости и всё ещё с грустью поглядывал через зал на незнакомку.
Он будто напрочь забыл о существовании де Круа, что в этот момент стояла совсем рядом и испытывала мучительные приступы ревности, досады и разочарования.
— Что-то случилось? — как могла непринуждённо спросила Селин, когда Витал наконец заметил её и подошел. Взгляд его был рассеянным и проходил будто сквозь неё.
— А? Нет. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.
По всем признакам, он, конечно же, лгал. После всего пройденного прежнее доверие к нему вдруг стало веревочкой, нити из которой неумолимо лопались одна за одной.
«Всё, с меня довольно!», — пронеслось в голове.
Всякий раз, когда она совершала шаг навстречу, он словно злонамеренно делал два шага назад. Как только казалось, будто она начинает действительно понимать его, понимать даже в том неизъяснимом, о чём Витал молчит, её представление мгновенно разбивалось о его непоследовательность. Что если она лишь принимала любезность за интерес к ней?
— Я устала и хочу домой.
Де Круа резко развернулась и собралась направиться к выходу, когда Витал коснулся её руки.
— Постойте. У меня для вас есть небольшой подарок. Идёмте.
Только сознавая, что малейшее выражение
Всё освещение здания сосредоточилось в бальной зале, и оставшаяся часть молчащего министерства застыла в полумраке.
Тёмные холлы Адмиралтейства пустовали, если не считать выставленных у лестниц гвардейцев в чёрном и увлечённых друг другом парочек, кутающихся в темноту. Впрочем ни те, ни другие не обращали на Селин и Витала ни малейшего внимания.
Ленты лестниц разворачивались одна за другой.
Огни празднества остались далеко позади. Начинались грубо вытесанные служебные коридоры.
— Капитан, а вы уверены…
Шёпот де Круа отразился неожиданно объемным эхом.
— Доверьтесь мне, — его рука чуть сжала её, и Селин вдруг подумалось, что разразись под ними самая Бездна, она без страха прыгнет в неё, лишь бы тёплая ладонь Витала не выпускала её руку.
Перед ними открылся простецкого вида высокий колодцеподобный холл, освещённый по стенам диковинными голубыми дугами, как если бы какой дурак исхитрился заловить и приручить молнию.
В центре холла располагалась самая обычная винтовая лестница, каких в Вердене было множество.
— Куда она ведет?
— Мы не можем зайти туда с парадного входа… Просто доверьтесь.
Селин сокрушённо вздохнула и спустя несколько минут порадовалась, что ее непривычный наряд не был столь вычурным, как верденские бальные платья. Привычные кринолины не позволили бы с такой лёгкостью преодолеть узкую винтовую лестницу служебного помещения.
Они достигли последнего этажа.
Пройдя в неприметную дверцу, де Круа невольно ахнула и прикрыла лицо от неожиданного света.
Горечь обид Селин растворилась в торжестве Мироздания, воссозданного, вероятно, сотнями рук величайших мастеров.
От края до края, насколько хватало видимости, размещались отливающие всеми оттенками металлов, известных Селин, устройства и механизмы. Только в отличие от едва заметных глазу рубинов в шестернях карманных часов, в их колоссальных собратьях горели кроваво-красные камни размером с кулак.
Огромные маховики возвышались над указателями с подписями на мореходском. По бокам поля механических чудес находились большие глобусы Земли и Луны, в точнейшей пропорции относительно друг друга. Их не удерживали никакие крепления, планеты просто плавали в воздухе, чуть вращаясь вокруг своей оси.
Вспоминая атлас звёздного неба и сопоставляя размеры металлически-жёлтого поля под ногами, глобусы и неизвестные приборы, Селин взволнованно оглянулась на капитана.
— Под нами, то есть… под нашими ногами… неужели это Солнце?..