Путь Скорби
Шрифт:
— Прекрати Иньиго, — отмахнулся кардинала, — я уверен для Анны это тоже было полезным уроком.
Девушка, чьи щёки слегка стали розовыми, кивнула.
— Ваше преосвященство, — в комнату низко кланяясь всем нам, быстро вошёл слуга, — гонец из папской канцелярии, вас срочно вызывает Его святейшество.
Кардинал Виссарион тяжело вздохнул и повернулся к Анне.
— Прости дитя, но похоже сегодня урок сорвался полностью, так что завтра мы позанимаемся в два раза дольше.
— Ваше преосвященство, — девушка задумчиво на него посмотрела, — а синьор Иньиго, не может продолжить этот урок? Я неоднократно слышала,
Кардинал удивлённо посмотрел на неё, затем на меня.
— Я не против, — пожал я плечами, — тем более чувствую за собой вину за то, что этот урок начал срываться по моей вине.
— Ты уверен? — кардинал явно был в замешательстве.
— Идите Ваше преосвященство, — помахал я руками, — Святой отец не любит долго ждать, я сделаю срез её знаний, спрошу всю домашнюю работу и на дом задам втрое больше, чем вы.
Девушка схватилась за щёки в испуге, а кардинал Виссарион улыбнулся.
— Что же тогда оставляю тебя Анна в надёжных руках, — кивнул он девушке и та благовоспитанно встала и поклонилась ему, когда он вышел. Мы остались в кабинете под присмотром её служанок.
— Что же, — я показал ей сесть на место ушедшего кардинала, поскольку я не мог встать самостоятельно со своего места, — приступим.
Она кивнула, и я стал спрашивать основы греческого, пробегаясь по всем темам, которые обычно преподавал кардинал и понял, что Анна находится в самом начале своего пути изучения этого языка. Так что сразу сбавил напор и постарался как-то систематизировать то, что ей нужно изучить в первую очередь.
— Так возьми лист, сейчас мы запишем то, что ты будешь изучать, — сказал я, а она послушно сделала.
Я стал диктовать, она записывать и на это ушло около получаса, пока наконец я не закончил, поняв, что и сказанного более чем достаточно для начинающего изучение. Мы записали с ней алфавит, основные правила древнегреческого, а также с каких книг ей стоит начать, чтобы читать что попроще.
Я задумчиво постучал пальцем себе по лбу.
— Пожалуй на этом всё, — покивал я головой, довольный собой, — придерживайся этих правил даже при следующих уроках с кардиналом и у тебя обучение пойдёт точно быстрее, мне это помогло, думаю поможет и тебе.
Анна, перепачкав руки чернилами и задумчиво смотря на написанное, подняла на меня сияющий взгляд.
— Синьор Иньиго, давайте и вы тоже будете моим учителем?! — предложила она, — отец заплатит вам половину оттого, что он пообещал кардиналу Виссариону.
— Это сколько? — поинтересовался я, поскольку учитель как-то забыл упомянуть о том, что за просьбу папы ему ещё и платят.
— Две тысячи флоринов, — не моргнув глазом огласила она огромную сумму.
Я задумался. Деньги, разумеется, были большие, но я же позиционировал себя в первую очередь дворянином, а не учёным, так что начать обучать за деньги, было бы явным понижением собственного статуса в глазах других аристократов. К тому же, я не знал, сколько ещё буду жить в Риме, чтобы сковывать себя столь обременительными обязательствами, в отличие от кардинала, с которым я мог общаться письмами. А возвращать деньги, если я буду вынужден уехать, всё равно тогда придётся.
Я поднял на неё взгляд, и увидел, что девушка явно ждала моего ответа.
— В первую очередь я дворянин синьорина
Колонна явно была разочарована моим выбором, но настаивать не стала.
— Вы хотя бы проводите меня до дома? — поинтересовалась она, — в городе неспокойно, а рядом с дворянином, одинокая молодая девушка чувствовала бы себя спокойнее.
Я скептически посмотрел на неё, поскольку сильно сомневался, что в городе найдётся хоть один идиот кроме членов дома Орсини, который решится поднять руку на дочь рода Колонна. Но тут выбора у меня точно не было, поскольку как дворянин я не мог отказать женщине в такой просьбе.
— Конечно синьорина, это в моих силах, — кивнул я и крикнул слугам, чтобы мне позвали Бартоло.
Когда он появился и аккуратно посадил меня в кенгурятник за своей спиной, я смотрел в это время на неё, но во взгляде не увидел ни капли брезгливости или отвращения. Она с теплотой и жалостью смотрела на моё тело и меня, что точно делало ей честь.
Мы вслед за девушкой вышли на улицу, и я увидел, что кроме десяти швейцарцев моей охраны, возле дома дежурит ещё сорок вооружённых наёмников, которые явно были её сопровождением. Родители Анны позаботились о её охране точно лучше, чем это мог сделать я.
— Одинокая девушка? — обратился я к ней, показывая на её огромную охрану.
— Это просто наёмники синьор Иньиго, — она спокойно на меня посмотрела и я вздохнув, показал Бартоло лезть на лошадь, чтобы сопровождать её в поездке, поскольку самой девушке поднесли деревянную подставку, с помощью которой она поднялась и села в низкое седло в женской посадке, а её служанки поправили платье, чтобы у приличной сеньориты ничего лишнего не было видно из-под него, для жадных мужских взглядов.
Наши лошади поехали бок о бок, и девушка повернула ко мне голову.
— Я столько слышала о вас синьор Иньиго, но никогда не думала, что вы такой.
— Да? — удивился я, — интересно что вы слышали обо мне?
— Разное, — она вздохнула, — от сверстников в основном язвительное и нехорошее, а вот взрослые вас чаще хвалят, чем ругают.
— Когда я успел пересечься в Риме со своими сверстниками? — удивился я, — я же ни с кем не общаюсь.
— Может это стоило бы и исправить синьор Иньиго? — она посмотрела на меня своими пронзительными карими глазами, — я лично была сегодня поражена вашим умом и тактом, поэтому полностью поменяла о вас своё мнение. Так что, если бы и другие узнали вас ближе, может быть и не стали говорить о вас плохо?
Я легко улыбнулся и тут же убрал улыбку, представив как исказилось моё лицо, если встреченная нам по пути молодая пара с ребёнком шарахнулась от меня в сторону, крестясь при этом.
— Если бы это меня волновало, то возможно, — пожал я плечами, — а поскольку чужое мнение меня никак не затрагивает, то пусть думают то, что думают.
— Жаль, — вздохнула Анна, — мне было бы интересно узнать вас лучше.
— Это вряд ли синьорина, — хмыкнул я, видя, какого красного цвета шея и уши Бартоло, который слушал наш разговор, — если я буду встречаться с вами чаще, мой секретарь окончательно сломается и мне придётся искать себе нового, чего бы ни хотелось делать.