Путь Скорби
Шрифт:
Кардинал Серда и Льоскос задумчиво посмотрел на сына, затем на меня, и я постарался изобразить на лице максимальное раскаяние, какое только возможно.
— Я знаю лично вашего деда сеньор Мендоса, встречал его в свите короля Хуана II Кастильского, на приёме у короля Арагона, — неожиданно он перешёл с латыни на кастильский, — напишу ему письмо и поблагодарю за такого хорошего внука, как вы.
Я понял, что прощён, так что решил ещё раз извиниться.
— Ваше преосвященства, благодарю вас и своего наставника, что позволил нам поговорить, — ответил я
Лицо кардинала впервые за этот разговор перестало напоминать каменную маску, он повернулся к сыну, который стоял ни жив, ни мёртв, весь разговор.
— Что касается тебя, ты можешь вернуться домой, — сказал он спокойным тоном.
— Благодарю отец, я скучал, — тихо ответил тот и в комнате повисло молчание.
— О, если мы все помирились, то хотите свежую сплетню? — я тут же вмешался, и преувеличенно весёлым голосом постарался разрушить повисшую было неловкость.
— Натерпеться узнать сын мой, — улыбнулся кардинал Торквемада.
— Бартоло снова влюбился! — радостно сообщил я им.
Парень при этом застонал, схватившись руками за запылавшие от стыда щёки, что, разумеется, тут же вызвало моё падение на пол, с шумом достойного мешка с золотом.
— Ой, синьор Иньиго! — он бросился меня поднимать с пола, испугавшись за меня, — простите!
— Иньиго, ты в порядке?! — заволновался и кардинал, поднимаясь со своего кресла.
— Мой отбитый бок не совсем уверен в моём ответе ваше преосвященство, но вроде бы всё в порядке, — прокряхтел я, показывая Бартоло на кресло рядом с теми, где сидели кардиналы, — посади меня туда, пока ещё раз не уронил.
— Простите синьор Иньиго, простите, — парень суетится и едва не плакал.
— Урок мне на будущее, — вздохнул я, оказавшись на твёрдой поверхности, — быть ближе к земле, поскольку с неё, не так больно падать.
Оба кардинала переглянулись, а отец Бартоло мягко поинтересовался.
— И в кого же на этот раз синьор Иньиго? Надеюсь, это произошло хотя бы здесь в Риме?
— Да в Риме и бьюсь о заклад, что теперь выбор вашего сына вам точно понравится ваше преосвященство, — покивал я, и сделав театральную паузу закончил, — поскольку его новая избранница — Анна Колонна.
Теперь уже застонали оба Серда и Льоскос, причём явно по разным причинам. Кардинал Торквемада же широко улыбнулся.
— Предлагаю позвать слуг, чтобы они принесли нам ещё вина и закусок, а Иньиго расскажет нам, где и когда это произошло.
— Нет! Прошу вас синьор Иньиго, молчите! Хватит! — взмолился Бартоло красный от стыда, словно спелый виноград.
— Нет Бартоло, нам действительно очень интересно это послушать, чтобы понимать к чему теперь говориться, — его отец явно понял, что я подшучиваю над его сыном, так что присоединился ко мне в этом.
В отчаянии парень схватился за голову.
— О, тогда ещё расскажу, как он вместе со мной защитил Анну Колонна от Джованни Орсини, —
— Боже! Нет! За что?! — взмолился парень, которого уже никто не слушал, поскольку внимание обоих кардиналов полностью сосредоточилось на мне.
Глава 13
15 мая 1455 A. D., Рим, Италия
Утром я снова направился на работу, чтобы потом засесть подольше в библиотеке, так что сказал взять всё ещё дувшемуся на меня парню еды и попить. Бартоло принципиально молчал, но делал что я говорю, а больше мне и не нужно было. Кардинал Мессины оказался в конце концов человеком своеобразным, упрямым, но благодаря кардиналу Торквемада, мы с ним поладили на почве взаимной любви и стёба над Бартоло, который под конец того вечера обиделся уже на нас обоих.
Прейдя в папскую канцелярию инквизиции, мы шустро разобрали небольшой объём скопившейся корреспонденции, я на всё ответил, положил письма на отправку и мы направились в библиотеку, где я с изумлением увидел своего учителя архитектуры.
— Синьор Леон?! Какая приятная встреча! — изумился я, поскольку мы с ним давно не виделись, он о себе не напоминал, а я почему-то не думал в принципе об уроках архитектуры.
— Мой пропавший ученик, — он, всегда весёлый человек, грустно покачал головой, и обратился к синьору Франческо, — а говорил, что ему нравится со мной заниматься.
Мне стало немного не по себе, от весьма справедливого упрёка, я мог хотя бы извиниться и написать ему о том, что буду занят после приезда в Рим.
— Каюсь синьор Леон, — я развёл руками, — каюсь в своей неблагодарности. Вихрь дел по возвращении в Рим так закрутил меня, что ваша архитектура отошла у меня на второй план.
— Вот она! Любовь учеников к учителям! — он трагично поднял вверх руки, видимо обращаясь к богу, чтобы наказал меня за столь вопиющую неблагодарность.
— Но как учителя, я вас продолжаю любить, впрочем, и как старшего друга, — закончил я, видя, что улыбка прорывается на его живом лице.
— Я нашёл тебя учителя арамейского Иньиго, — радостно сказал он, не в силах больше скрывать информацию, — раз знакомый синьора Жозе отказался.
— Да он не то, чтобы отказался, он вообще не отвечал нам, — пожал я плечами, — даже не пришёл на встречу, которую тот ему назначил.
— В любом случае мой вариант будет лучше, поскольку это — иудейский раввин из самого Иерусалима! — радостно заверил меня он, — он бежал от мамлюков, которые изгнали евреев из Иерусалимской общины.
— Как его занесло в Рим? — удивился я.
— Мой друг был по торговым делам в Венеции, — объяснил Альберти, — а поскольку я не раз сокрушался при нём в отсутствии для тебя нормального учителя, то он увидев на невольничьем рынке продающегося еврейского раввина, узнал, какими языками тот владеет и купил его для меня.