Путь в Беловодье
Шрифт:
Это диалог с Галей звучал в то время, как колдун запирал на колдовские замки окна и двери музеи, а Галя закрывала чехлами витрины.
Сборы заняли не более получаса.
Итак, снова в путь.
– Поедем на «Тойоте?» – спросил Роман у Меснера, не понимая, впрочем, как они смогут добраться до Беловодья за несколько часов.
– Нет, – отозвался тот. – Бери что нужно из багажника и – за мной.
– Тогда на твоей тачке?
– Я отдал джип вам. Разве ты забыл?
– Помню. Но сюда ты на чем-то приехал?
– Я приехал на «Мерседесе» Колодина. Ты хочешь, чтобы я и дальше на нем ездил? Какие
– Имею наглость подозревать тебя в утаивании информации. Но хочу предупредить, что моя тачка тоже не особенно чистенькая. Я ее угнал.
– Я надеюсь, не у Колодина.
– Он мертв. Или ты боишься его и мертвого?
– Exactly.
Каждый взял по две канистры с пустосвятовской водой. Машину загнали в полуразрушенную пристройку, где прежде находились барские службы. Здесь ничего не осталось – ни рам в окнах, ни перегородок, ни даже крыши. Одна железная дверь имелась. Дверь заперли. Затем вошли в дом Марьи Гавриловны.
– Сюда. – Меснер указал на дверь из гостиной направо.
Эта комната, тоже гостиная, обитая пунцовым штофом, была точной копией той, что Роман видел на дне тарелки в колдовском сеансе. Мебели никакой здесь не было. На стенах – четыре картины. И все. На писаных маслом пейзажах с водой – розовый отсвет. Казалось, вода плещется, ветер гонит облака, клонит деревья на берегу.
– Сюда, – повторил Меснер и отворил потайную дверь. Различить ее без подсказки на фоне стены было невозможно.
Он вошел первым. Роман – за ним. Они стояли в схожей комнате. Тот же пунцовый штоф на стенах, золоченые рамы картин. Только пейзажи другие (но тоже импрессионисты) и за окном блестели светлые воды озера. Сделав один шаг, они очутились в Беловодье.
– Скорее! – сказал Меснер. – Кольцо! Мне кажется, Сазонов в соседней комнате.
Роман шагнул к окну. Распахнул раму. Неужто расстанется с кольцом? Неужто?
– О, Вода-царица! О, светлые воды Беловодья! Плените отцов-основателей этого мира, Гамаюнова и Сазонова. – Колдун сорвал кольцо с пальца и швырнул в воду.
– Профессора?! – изумился Меснер. – Его-то зачем?
Но заклинание уже было произнесено.
Роман рванулся к другой двери, отворил ее. Он был в главной гостиной, но опять же, в Беловодье. В кресле, сцепив руки замком и опустив голову на грудь, дремал Гамаюнов. Он, видимо, мерз в городе мечты, потому что опять надел белый пушистый свитер с высоким горлом. А напротив него, тоже в кресле, сидел Сазонов. Теперь он предстал в своем настоящем виде. Не сразу Роман понял, что оба отца-основателя со своими креслами срослись. Не различить, где кресло кончается, где начинается человек. Они, кажется, тоже не сразу поняли, в чем дело. Потому как Сазонов, увидев Романа, попытался встать. Дернулся раз-другой, на лице мелькнуло недоумение. Мелькнуло и тут же пропало. Сазонов очень хорошо владел собой.
– А, Роман Васильевич, наконец-то! – Гамаюнов поднял голову, улыбнулся блеклыми губами. Он, казалось, не заметил, что пленен. – Надеюсь, вы сумеете восстановить ограду к утру.
– Как Стен? Что с ним?!
– Все нормально. Не волнуйтесь. Чем быстрее вы будете действовать, тем лучше для всех и для Беловодья. Леша продержится, уверяю вас. Он молодец, я всегда в него верил. Но поторопитесь, прошу. Надя вас ждет.
Надо же! Уже открыто обещает. Отдает.
«Ловушка! Ловушка!» – ожили в мозгу колдуна подозрения.
– Здравствуйте, Григорий Иванович.
– Не волнуйся, она прекрасно себя чувствует. А вот ты как есть дерьмо, а не хулиган, как я раньше думал! – дядя Гриша так и кипел.
Сазонов будто не слышал резких речей.
– Извините, Григорий Иванович, что пришлось вас срочно покинуть. Но, как только я вернусь, сразу все образуется.
Роман подошел к Машиному жениху.
– Не ожидали, что вернусь? – спросил вызывающе.
Но Вадима Федоровича было трудно смутить:
– Напротив! Это я поручил Николаю Веселкову привезти тебя как можно скорее. Ты не закончил починку ограды и сбежал.
– Неужели? А мне показалось, что вы хотели разрезать мое ожерелье. Какая же после этого починка!
– Как ты помнишь, ты солгал мне в глаза, утверждая, что ограда восстановлена. Твой обман едва не привел к фатальным последствиям. Но, к счастью, ложь быстро обнаружилась, и я принял экстренные меры.
– Ах вот как! Оказывается, я же и виноват! – Роман шутовски тряхнул головой. – Преклоняюсь! Я, конечно, тоже наглец, но мне до вас далеко. Ну, ладно! – колдун похлопал пленника по плечу. – Некогда обсуждать этические проблемы, будем действовать быстро и неэтично. Баз, помоги дотащить воду до ограды, займемся ремонтом. А то Стен там надрывается, пытаясь сохранить город мечты для этих двух столь мало уважаемых мной товарищей.
– Я буду охранять их, – сказал Меснер.
– Если попробуешь освободить Ивана Кирилловича, тебе это не удастся, – предупредил Роман.
– Мы просто побеседуем. Я выпью молока.
– Приятного аппетита.
Галя прижалась к мужу.
– Мы долго здесь пробудем? – спросила шепотом.
Но Роман расслышал ее вопрос. И еще – колдун это тоже услышал – в голосе Гали отчетливо звучал страх.
– Кстати, а где Грег? – спросил Роман, останавливаясь уже на пороге. – Вы его, часом, не прикончили вместо меня, господин Сазонов?
– Он охраняет Беловодье. – Таков был ответ Ивана Кирилловича.
– Кстати, надо уточнить, сколько вообще людей здесь. – Роман сделал широкий жест, обводя комнату. – Нет ли кого постороннего?
Эд Меснер склонил голову набок, прислушиваясь:
– В Беловодье сейчас двенадцать человек… Одного я чувствую как будто с запозданием.
– Это Надя, – уточнил Роман.
– Есть еще одно существо. В домике для гостей.
– Это Глаша. Кемарит, наверное. Осенью русалки могут сутками спать и не просыпаться, пока их не разбудят.
Дядя Гриша, Роман и Баз вышли из Гамаюновской усадьбы, прихватив по канистре с пустосвятовской водой.
– Ничего себе хулиганство, – присвистнул дядя Гриша, оглядывая водное чудо. Уже стемнело, и вода светилась. – Ну, чисто Китеж.
Они вышли за ограду, и видение пропало. Потом за прозрачной стеной возник лес – точь-в-точь такой же, как снаружи. И лишь вглядевшись, можно было угадать, где невидимая ограда отделяет Беловодье от остального мира. Каждый раз Беловодье изображало иное. Может, в один прекрасный момент изобразит оно бетонный забор или корпус какого-нибудь завода-гиганта? Роман двинулся вдоль стены. С пустосвятовской водой работалось не в пример легче. Она мгновенно скреплялась со стенами, превращаясь в стеклянные окошки. Но все равно колдун двигался слишком медленно. Скорее! Роман ускорил шаги. Дядя Гриша не отставал. Баз плелся сзади, волоча канистры.