Путешественница. Книга 2. В плену стихий
Шрифт:
– Да, смазливенькая, зубы белые, кожа в порядке… – вмешалась брюнетка, сидящая напротив нас. – Сиськи, кажется, тоже.
Она перегнулась через стол, взглядывая на верх одеяла. Невольно я оказалась в центре внимания.
– А вообще, не бери одеял и ни простыней, ни покрывал – мадам ругается. Ходи в своей рубашке, но с кровати не тащи, – консультировала девушка, позвавшая меня.
– И смотри, чтоб на белье ничего не оставалось. Это тоже не нравится мадам, да и с тебя высчитают потом. – Брюнетка следила за мной, пока я молча осматривалась по сторонам.
– Миленькая,
– А я Клэр, – кутаясь в одеяло, произнесла я.
Что ж, девушки сочли меня своей товаркой, а я не представляла, как разубедить их. Но сейчас превыше всего было мое желание плотно покушать. Объяснить все можно будет потом. Не обидятся же они, в самом деле, что я съела чей-то завтрак. Все желающие поесть были уже внизу, когда я пришла.
Мне даже не пришлось просить: Доркас, догадавшись, чего я хочу, вынула из шкафчика тарелку из дерева и поставила ее передо мной, одновременно указывая на тарелку, полную вкусно пахнущих колбас. Я мысленно поблагодарила поваров, постаравшихся на славу. Вне сомнений, я была готова съесть и менее вкусное блюдо.
«Отлично, не то что больничная еда». – Я поедала картошку, которая тоже была жареной, как и мясо, памятуя кафе по месту моей работы.
– Нелегко же тебе пришлось в первую ночь-то!
Это была Молли. Она показала куда-то на мое одеяло, и я ужаснулась, опустив глаза. На груди виднелись пятна крови. Судя по всему, и на шее тоже, потому что Молли смотрела и туда.
– Нос тоже немножко припух, – это Пегги посмотрела на мое лицо.
Тут она снова наклонилась ко мне, от чего бывшая на ней одежда упала на стол, нимало не смущая ее владелицу.
– Чай, больно? Не нужно терпеть такое. Если дело доходит до рукоприкладства, то визжи что есть мочи. У нас на этот случай есть Бруно. Мадам сама велит нам так поступать, она бережет нас.
– Кто есть?
– Бруно, привратник. – Доркас со смаком ела вареное яйцо. – Но вообще это у него прозвище. Он огромный, и силищи в нем что в медведе, потому и Бруно. А как его там величать по-настоящему? – Доркас запрокинула голову, ожидая ответа от всех. – Гораций, что ль?
– Теобальд. – Ответившая Молли произнесла имя Бруно-Теобальда нараспев, подчеркивая его редкость. – Джейни, эля нам еще! – Она кликнула служанку и обратилась ко мне: – У нас отменный эль, ты должна его попробовать. – Молли не была симпатичной, черты ее лица были неправильны, кроме четкой линии губ, но она неуловимо располагала к себе. – Пегги говорит верно. С такими клиентами мы дела не имеем. Но если мужчине хочется почувствовать себя главным, пощипать тебя да пошлепать – за чем же дело стало? Таких много, оно и понятно: не каждому доводилось на самом деле насиловать девушек, а вот почувствовать в своих руках жертву многие не прочь. Их нельзя гнать, они много платят. А выгонишь – сама потом заплатишь, раз не умела заработать. Но коль видишь, что дело худо, – не стесняйся, зови Бруно. Он ночью бдит. На, держи. – Молли
– Так-то, птичка, могло быть и хуже, – Доркас закончила осматривать меня и, видимо, не нашла ничего, стоящего беспокойства. – А между ногами, уж верно, болит и жжет? – Она лукаво посмотрела мне в глаза, понимая, что не ошиблась.
– Ой, девочки, ей стыдно! Вот это новость! – захохотала Молли, обращая внимание сидящих на мой конфуз. – А, вот я недотепа! Ты ж впервой так, наверное?
Я совсем смешалась от такого пристального внимания и от того, что не могла отвечать на их вопросы, так что пила эль молча, благо кружка была такой широкой, что закрывала мне пол-лица. Эль и правда был отменный, темный и крайне вкусный.
– Ладно, ладно, не красней. Никто из нас здесь не родился, так что стыдиться нечего. Давай ешь, и я отведу тебя к кадкам, мы там моемся. – Молли распоряжалась, касаясь меня рукой. – Попаришь свою мохнатую норочку и уже ночью сможешь снова принимать гостей.
– Кувшины, кувшины не забудь! – напомнила Доркас. – Они у нас на травах настояны. Как полезешь в лохань, добавишь чуток воды из кувшина, – проинструктировала она меня. – Это мадам их поставила – хочет, чтобы мы пахли душистым, а не смердели, как остальные шлюхи.
– Хорошие господа предпочитают хорошеньких девушек, а кому все равно, с кем спать, – милости просим в порт. Портовые девки не стоят за ценой, – вторила ей Пегги. По тому, как она старательно гнусавила, я поняла, что она цитирует мадам Жанну или по крайней мере подражает ей.
Товарки Пегги легли на столы от смеха, оценив шутку. Внезапно сама мадам возникла в дверях, находившихся в конце комнаты. Смешки затихли.
Хозяйка борделя, казалось, ничего не слышала, будучи крайне озабоченной, и растерянно смотрела по сторонам.
– Ша, стихните! – шикнула Молли при виде недовольной мадам. – Пришел клиент. В такую-то рань! Терпеть таких не могу, не сидится им дома, вот и волокут ноги сюда. Куда уж тут есть и пить – беги ублажать.
– Молли, не ной. Его возьмет Клэр. – Пегги убрала волосы с лица. – У нас правило: новенькая обслуживает тех, кого никто не берет.
– Знаешь что, хочешь совет? Когда мне нужно поскорее избавиться от клиента, я пихаю палец ему в задницу. Верное средство! Мигом кончает и уходит довольный. – Доркас заулыбалась, вспоминая свою хитрость. – Так что иди занимайся, а я оставлю тебе лепешку.
– Благодарю… – проблеяла я.
Краем глаза я увидела, что мадам Жанна заметила, что я сижу в конце стола. Она была слишком далеко, и я не могла слышать звука, но видела, как с ее губ слетело «О!».
– Зачем вы здесь?! – Она ринулась ко мне, пытаясь говорить как можно тише, но было поздно: многие девушки удивленно смотрели на нас.
– Спустилась, чтобы поесть, – ответствовала я.
Мадам держала меня за руку, видимо желая оттащить от стола, словно непослушного ребенка, дорвавшегося до праздничного стола, предназначенного для гостей. Я понимала, что кончить завтрак мне уже не удастся, поэтому вытащила руку из ее цепких объятий и потянулась за элем, не теряя надежды его допить.