Путешествие Чандры
Шрифт:
– Риши Атри – один из сапта-риши, рождённых от господа Брахмы. Он женился на Анасуйе, и были они не богами, а одними из первых смертных людей. Риши так усердно медитировал и посвящал свою жизнь постижению Всевышнего, что не мог подарить Анасуйе детей, чего ей, конечно, очень хотелось. Тогда Анасуйя тоже принялась медитировать и совершать аскезы. Довольные ею боги Триады решили устроить последнее испытание её праведности. Они явились в этот самый ашрам под видом трёх странствующих брахманов. Риши Атри в это время не было дома. Анасуйя, естественно, пригласила их и предложила накормить. Но брахманы выдвинули странное условие – они желали принять пищу
– И поначалу он не был дэвом, – добавил Индра.
– Почему ты огорчён, дорогой? – ласково спросила Анасуйя Чандру. Они сидели под навесом, Чандра положил голову к маме на колени, и она ласково перебирала его светлые волосы.
– Как ты узнала? Это так заметно, да? – вздохнул сын.
– Внешне нет, но я-то знаю тебя и знаю, когда ты беззаботен, а когда несёшь груз. Скажи своей маме, что тебя беспокоит?
– Мама, я… – тут Чандра запнулся и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Анасуйе. – Но ты ведь тоже огорчишься! Разве можно огорчать маму?
– Милый мой, – Анасуйя улыбнулась и погладила Чандру по щеке. – Меня больше огорчит твоё недоверие. Твоя жизнь – она твоя, конечно, но в отношениях стоит делиться тем, что на сердце. Поделись с мамой, хорошим и плохим. Я всегда тебя поддержу, вместе мы найдём выход, если ты запутался. Пойми: что бы ты не сделал, для меня ты всегда останешься моим сыном, моим милым мальчиком. Потому что в глубине души ты такой и есть. А мама смотрит вглубь, неважно, что говорят другие. Поделись со мной, и я помогу тебе найти этого мальчика, и начать всё с начала, ладно?
– Мам, я… – тут на глаза Чандры снова набежали слёзы. – Я не знаю, как так вышло. Они не любят меня, а я всегда говорил то, что они хотели услышать, и старался быть, как они. Но у меня не получается. И я… причинил боль, и теперь не знаю, как всё исправить. И можно ли это сделать…
– Сынок, – Анасуйя обняла Чандру, тот уткнулся ей в плечо. – Ты – зеркало, а зеркалу сложно увидеть себя, оно видит отражения. Ты во всём разберёшься, и в отношениях с дэвами тоже. Знаешь, почему я в этом уверена, милый?
– Почему? – глухо всхлипнул Чандра.
– Потому что у тебя доброе сердце, и ты не выносишь, когда другим больно, – ласково проговорила мать. – Ты мог забыть об этом, ослеплённый блеском общества дэвов, но сейчас я напомню тебе. Ты устал, сейчас день, не твоё время, поспи пока, дорогой. А я спою колыбельную, как пела тебе, когда ты был маленький, помнишь? И ты вспомнишь,
И Анасуйя, мягко покачивая Чандру на своих коленях, гладя его по голове, запела негромко знакомую им обоим мелодию. Хотя это была другая песня, Чхая, и Шани, и Ями с Ямой, и даже Дхамини тут же вспомнили и услышали как наяву ту самую песню, что пела дэви Чхая – сначала Шани, потом близнецам, а недавно – и Дхамини. Тем временем карта стала показывать сон Чандры – и вот что увидели зрители в Сурья-локе.
– Который месяц уже нет дождей, страшная засуха убивает всё живое, риши Атри, – рассказывал запылённый седой брахман тоже седому, но не такому пыльному брахману, хозяину жёлтого ашрама. – Коровам нечего есть, одна из них умерла прямо у порога моего дома…
– У нас здесь то же самое, риши Кампила, – качал головой Атри. – Реки обмелели, потому что нет питающих их вод, животные и птицы гибнут, люди голодают… Видно, мы обидели матушку-землю, или кого-то из великих богов, раз они насылают такие несчастья.
– Я слышал, что далеко на севере завёлся могучий асур, именем Вритра. Он принял форму огромного змея и удерживает дожди, не даёт воде проливаться. Дэвы не могут с ним ничего сделать, потому что он не только огромен, но и получил дар в награду за аскезу – не быть убитым ни кулаком, ни когтями, ни каменным, ни металлическим, ни деревянным, ни стеклянным оружием, ни огнём, ни водой, ни воздухом, ни землёй. Так что как его убить, никто не знает, – вздохнул Кампила. – А пока боги ищут решение, мы тут все перемрём, как мухи…
– Всевышний не допустит такого, – решительно возразил Атри. – И моя Анасуйя должна со дня на день родить нашего третьего сына, благословение господа Брахмы. Не допустит же Триада, чтобы её благословение пропало понапрасну.
– Хорошо бы ваша вера сбылась, – снова вздохнул Кампила. – В такое время бедствий рождаться ребёнку – неблагоприятно это…
Атри хотел было возразить, но тут под навес ашрама быстро вошли два подростка лет тринадцати-четырнадцати. Оба были одеты так же, как и старые брахманы – в простую одежду карминного цвета из грубых волокон, волосы связаны в пучок на макушке. И выражения лиц такие же серьёзные, маленькие отшельники, да и только.
– Дурваса? Даттарея? Что случилось? – обеспокоенно вопросил Атри.
– Отец, риши Кампила, – произнесли хором сыновья, кланяясь отцу и гостю, последний поднял руку в жесте благословения. – Мама Анасуйя велела прийти вам как можно скорее, отец – уже совсем скоро на свет появится ваш сын и наш брат.
– Как быстро! Обычно это занимает больше времени, – пробормотал озадаченно Атри, и, не теряя времени, направился вместе с Кампилой в дом, где прилёгшая было немного отдохнуть Анасуйя внезапно обнаружила, что её третий сын больше не желает оставаться внутри мамы.
Хотя от навеса до домика было совсем недалеко, мудрецы с изумлением поняли, что, пока они шли, погода изменилась – стало душно, как перед грозой. Анасуйя встретила мужчин и сыновей радостной улыбкой – и протянула риши Атри небольшое существо, размером с некрупную кошку или кролика. Это был ребёнок – младенец отличался молочно-белой кожей, резко контрастирующей с тёмными, почти чёрными загрубевшими руками отца. К тому же глаза его были чистого голубого цвета, как воды ледников. Вглядевшись в личико отпрыска, Атри невольно ахнул – малыш радостно улыбнулся, хотя младенцы рождаются насупленными и улыбаться учатся намного позже.