Путешествие Чандры
Шрифт:
– Не могу, – покачал головой мальчик, внимательно посмотрев на пепел, он даже растёр щепотку между пальцами. – Это просто пепел.
– Да! Поэтому место кремаций – место, не делающее различий, а я люблю такие места. Что до второго места – мы уже скоро придём туда, и ты сам всё увидишь. И поймёшь, что нужно сделать.
Скоро Сома устал, и Шива посадил его себе на плечо. Но и там мальчик продолжал задавать бесконечные вопросы и вертеться, так что Шива стал опасаться, что невесомый ребёнок вспорхнёт, как птица – и ищи его потом!
– Хочешь поиграть моим дамаром?–
Сома не отказался, и они проделали оставшийся путь под разнообразные мелодии, которые малыш со смехом выстукивал на барабанчике Махадэва.
– Шестьдесят четыре искусства подарила ему Сарасвати, – бормотал Шива. – Кажется, хватило бы и двух-трёх…
– Какой очаровательный ребёнок, – произнесла дэви Чхая в Сурья-локе, и все матери-дэви громко с ней согласились, включая Шачи.
– Он был таким же очаровательным, соблазняя супругу уважаемого гуру Брихаспати, – проворчал Индра. И тут же, поняв, что сказал нечто двусмысленное, поспешно добавил. – Я имею в виду, что все дети милы. Но когда вырастают, то становятся очень разными взрослыми.
– Как вообще случилось, что Сома стал дэвом?– вопросила нетерпеливо Ями. Яма тут же поддержал сестру, повторив её вопрос.
– Нараяна, Нараяна! Это занятная история, и она будет рассказана в своё время, – сообщил вновь возникший в зале риши Нарада. – Потерпите.
– Ох, и вот почему нельзя рассказать всё по порядку, с начала и до конца, без перерывов на другие истории, – вздохнул Каколь.
– Это не так интересно, надо же дать слушателям время самим додумать историю, – весело прищурился дэвриши.
– Или дать время слушателям помучится, чтобы они ждали продолжения рассказа с огромным нетерпением, – вставила ехидно Дхамини.
– Или так, – безмятежно согласился Нарада.
Тем временем под звуки дамара и заливистого звонкого смеха Сомы отшельник дошёл до нужного места. Это была пещера – но не ракшасова, дикая и с костями вокруг, а обустроенная под человеческое местопребывание. Вход в пещеру караулили стражники, они и заступили дорогу Шиве:
– Остановись, отшельник! Разве ты не знаешь, кто живёт в этой пещере? Тебе нельзя туда входить, а тем более – с ребёнком!
– Насколько я знаю, царь приказал не выпускать никого из этой пещеры, войти же может любой желающий, – Шива снял Сому с плеча и тот, видимо, успокоенный звуками дамара, оглядывал стражников без смеха. – Я и мой сын хотим войти туда.
– Себя не жалеешь, хоть ребёнка-то бы пожалел, совсем маленький же, – увещевал один из стражей отшельника.
– Почему вы думаете, что с ним что-нибудь случится? Поверьте, его мать дала мальчику такие благословения, что ему совершенно ничего не грозит, даже в пещере ракшасов-людоедов, – настаивал неузнанный Махадэв.
Завязался спор. Стражи не хотели пускать отшельника в пещеру, отшельник настаивал. Сома, некоторое время стоявший смирно, вдруг кинулся вперёд, стражник было попытался его схватить – да
– О, мой сын уже там! Вам придётся теперь впустить и меня – если я вернусь домой без сына, его мать устроит конец мира, – произнёс отшельник совершенно серьёзно.
– Да кто его мать – богиня Махакали что ли? – насмешливо произнёс один стражник, а второй добавил:
– Ладно, можешь идти. Но обратно мы не выпустим ни тебя, ни твоего мальчугана! Это приказ царя, а нам ещё дороги головы!
– Да-да, конечно, я понял – никого не выпускаете, – поспешно проговорил Шива, направляясь к пещере. – Знали бы вы, как близки к истине насчёт матери…
Как ни спешил отшельник, всё же Сома успел убежать куда-то вглубь пещеры, так что пришлось его искать. Пещера же представляла собой странное зрелище: тут и там горели костры, люди соорудили вокруг них спальные места с подстилками, иные даже жили в палатках. Мужчины и женщины были здесь, совсем юные и уже старики. Их отличали глубокие язвы, отслаивающиеся куски кожи; иные были без носов, пальцев или век – эти люди гнили заживо, и вид их заставил бы содрогнуться кого угодно. Но не невозмутимого Шиву, и точно не Сому – Махадэв шёл на звуки заливистого, словно серебряный колокольчик, смеха мальчика.
– Сома, сынок! Вы не видели тут мальчика, вот такого роста, – Шива показывал чуть ниже своего пояса. – Светлокожего, голубоглазого, светловолосого?
– Что? Ребёнок? Он тоже болен? Вот ведь как… – качали головами люди.
– Ах ты, отродье, смеяться еще вздумал над нашей бедой? – какой-то сердитый старик, раздражённый смехом Сомы, поднял камень и швырнул его в ребёнка. Шива как раз подоспел, чтобы увидеть результат этого действия, – камень попал в плечо мальчика, от чего Сому отнесло немного назад. Камень упал, но никакого следа на нежной светлой коже мальчугана не осталось.
– Ой, дядя, ты хочешь поиграть? – Сома поднялся, и подбежал к опешившему безносому старику, широко улыбаясь. – Кинуть тебе твой камень обратно?
– Я рассердился за твой смех, – вымолвил старик, не зная, что ещё сказать. – Поэтому бросил камень.
– Как это – рассердился? Разве я сделал что-то плохое? – Сома недоуменно сморщил лобик, пытаясь понять смысл слов старика. – Мой папа всегда говорит моему брату Дурвасе, что сердиться надо только на грех. Я совершил грех?
– Эээ… – пробормотал старик и замолк.
– Сома, когда ты смеёшься, люди могут подумать, что ты смеёшься над ними, – пояснил отшельник, и мальчик тут же подбежал к нему. – У этих людей всех есть одна общая беда. Помнишь, я говорил тебе про два места, где нет различий между людьми?
Сома закивал:
– Первое место – это поле для кремаций, да?
– Да. А второе – здесь. Посмотри внимательно, что общее у всех этих людей? Что могло бы собрать их в одно место?
– Ну… они странно выглядят, – Сома завертел головой, оглядывая подходящих к пришельцам обитателей пещеры. – Что-то у них с лицами, и с пальцами, и вообще кожа как будто не хочет держаться на костях и убегает.