Путешествие Чандры
Шрифт:
– Какой он лёгкий, Анасуйя! – воскликнул Атри, сообразив, что почти не чувствует веса малыша. – И какой радостный!
– Жаль только… – начал было Кампила, но Анасуйя вежливо, но твёрдо прервала старца, указав на дверь.
– Дорогой, вынеси поскорее нашего сына наружу, – попросила она так, что отказать было затруднительно. Атри, вместе с сыновьями и гостем вышел во двор, на лице каждого уже была улыбка – совершенно невозможно было удержаться от этого, видя, как улыбается младенец.
Глянув на небо, мужчины обомлели. Там, в вышине, уже собрались тяжёлые тёмно-синие тучи, ворочался гром. Атри вытянул руки с ребёнком – и на землю, сначала робкими
Наконец растроганный Атри, весь мокрый до нитки, но счастливый, вернулся в дом, крепко прижимая к себе почти невесомое дитя. Когда он возвращал малыша матери, из глаз его выкатилась крупная слеза и упала на младенца. Тот поймал её своим ротиком, потом засмеялся и помахал ручкой отцу.
– Это не простая слеза, – торжественно возгласил тоже мокрый как мышь Кампила, улыбаясь во весь рот. – Это – плод духовных усилий риши Атри, святая субстанция, сома-раса. Раса – означает экстракт, сок. Подобно тому, как из растений извлекают сок, чтобы воспользоваться их полезными качествами, подобно этому раса – сок аскез, духовное блаженство.
– Я отдаю сок всех своих духовных заслуг этому ребёнку. Потому нарекаю своего сына – Сомой, – проговорил Атри, так же торжественно.
– Милый Сома, ты же спас всех нас, – тихо проговорила Анасуйя, тоже смахивая слёзы.
– Наш брат привёл воду! Сома привёл воду! – вопили старшие сыновья, прыгая по двору среди дождевых струй.
– Я ошибся, брат Атри, прости, – с чувством вымолвил Кампила. – Рождение твоего сына – это очень благоприятно. Как раз в это время его рождение – добрый знак, милостью Всевышнего мы не оставлены.
– Сома, – повторил мудрец и с нежностью погладил смеющегося сына по светлой головке.
…– Сома! Куда же ты теперь запропастился, сынок? – Анасуйя с беспокойством вглядывалась в тёмную гущу леса. Атри и оба старших сына предавались медитации, а Сома, которому было уже около шести лет, сначала мешал им, затем играл во дворе, так что Анасуйя могла его видеть. Но, стоило ей ненадолго отвлечься ради выполнения обычных домашних дел – и малыш исчез, как сквозь землю провалился. Осмотрев двор и дом, Анасуйя теперь искала ребёнка в лесу, ведь уже не раз бывало, что Сома отправлялся играть среди деревьев поблизости, хотя ему строго-настрого было запрещено выходить за ограду ашрама. Но в привычных местах его не было, и Анасуйя забеспокоилась ещё больше. Она даже решилась прервать медитацию супруга.
– Не переживай, найдётся наш Сома, – проговорил риши Атри, не открывая глаз. – Поиграет и прибежит, как проголодается.
– Но в лесу и дикие звери, и ракшасы-людоеды, кто знает, что они могут сделать с нашим сыном, – возразила Анасуйя. – Ты же знаешь, что Соме неведомы страх и печаль, он может пойти туда, куда обычный ребёнок поостерёгся бы.
– Всевышний его сбережёт, – безмятежно ответил Атри, и Анасуйя отошла, продолжая, тем не менее, беспокоиться.
А тем временем светлый мальчик бесстрашно блуждал в глубине леса, как будто бы нарочно выбирая самые тёмные и страшные его участки. Хотя стоял день, в лесу было сумрачно. В руках у мальчика был узелок, а шёл он так тихо, что ни одна веточка не хрустнула под ним. Сома с интересом осматривался, и многое привлекало его внимание. Вот пёстрая букашка, вот – красивая бабочка с блестящими
Казалось, всё на свете вызывает у Сомы улыбку или смех. Но вот малыша заметили чьи-то недобрые глаза – и в один миг перед ним выросла огромная ракшаси. Страшная, с длинным носом, загибающимся на одну сторону, с выпученными красными глазами, торчащими изо рта жёлтыми клыками, со спутанными волосами – она протянула свои длинные руки с острыми когтями, схватила ребёнка и быстро понеслась в самую глубь леса. Там находилась пещера, а вход в неё был усыпан костями животных и людей. В своём логове ракшаси выпустила мальчика, чтобы рассмотреть свою добычу.
Сома покатывался со смеху, глядя на чудовище и его жилище.
– Почему ты смеёшься? Разве тебе не страшно? – озадаченно вопросила ракшаси. – Все дети плачут, попав ко мне, ну-ка и ты плачь немедленно!
– Ох, какая ты, тётя, потешная, – с трудом переводя дыхание, проговорил ребёнок. – Какие у тебя длинные руки, словно хоботы слонов, и ноги, как деревья, и волосы, как водоросли в нашей реке!
Тут Сома снова рассмеялся, и никак не останавливался, так что ракшаси со злости схватила его и, подняв повыше, со всей силы швырнула на пол, думая, что если не убьёт, так достаточно ушибёт сорванца, чтобы он заплакал. Но, к её изумлению, мальчик не упал на землю, как обычные дети, да и все люди. Он медленно, порхая в воздухе, слово лёгкое пёрышко, опустился на пол пещеры, продолжая весело хохотать. Людоедка, не веря собственным глазам, снова подняла ребёнка и снова со всей силы бросила оземь. Но, сколько бы она не кидала Сому, он не падал сильно, а только, как пушинка, мягко опускался.
– Кто ты, мальчик – человек ли, а может, ты дэв или якша? – выпучив глаза ещё больше, заревела ракшаси.
Ей пришлось ждать ответа довольно долго, пока ребёнок немного успокоится и перестанет заливаться звонким, как колокольчик, смехом.
– Я – Сома, а маму мою зовут Анасуйя, папу – риши Атри, и ещё есть два брата, Дурваса и Даттатрея, и мы живём у реки в жёлтом ашраме. Наверное, мы люди, хотя думаю, что мама – точно богиня, дэви. Она всё делает и всё знает. А тебя как зовут, тётя?
– Какая я тебе тётя, – проворчало чудовище. – Меня зовут Датака, и я ракшаси! А ты – моя еда!
С этими словами ракшаси вновь протянула свои длинные руки с ужасными когтями к ребёнку, думая, что он наконец испугается и заплачет. Но Сома снова рассмеялся, а затем произнёс:
– Как человек может быть едой, тётя? Ты – тётя мне, потому что всех сотворил господь Брахма, а я – его сын по благословению. Так говорит моя мама, а она всё знает. Ты так весело шутишь и играешь! Давай поиграем ещё, в ракшасов-людоедов я играть согласен!
И Сома со смехом стал бегать по пещере, ловко уворачиваясь от длинных рук-хоботов ракшаси. Наконец она устала и присела отдохнуть на камень у выхода пещеры. Сома пристроился рядом и протянул чудищу свой узелок:
– Устала, тётя? На, покушай, это придаст тебе сил!
– Разве ты не знаешь, Сома, что ракшасы едят только мясо? – спросила ракшаси, но в узелок заглянула. Там было масло и рисовая лепёшка. От них пахло очень вкусно, так что у людоедки заурчало в животе, слюна закапала с клыков, и она вновь уставилась на мальчика голодными глазами.