Путешествие Чандры
Шрифт:
[3] Якши – природные духи. Хранители богатств земли и источников.
[4] Сута – возница, он же – панегирист, воспевающий подвиги воинов.
[5] Сати – первая жена Шивы. Отец не был доволен её браком, и устроил большое жертвоприношение, не пригласив Шиву, тем самым оскорбив его. В знак протеста Сати сожгла себя.
Четвёртый дом
«Отношения с матерью в детстве влияют в дальнейшем на любые отношения человека».
– Буддх не слишком
– Не слишком. Буддх не может долго находиться в состоянии противоречия, ему нужны твёрдые определения, – ответил Шани. – И он напрямую сказал Чандре, что именно снимет противоречие.
– Что? Какое противоречие? – завертел головой Каколь.
– Рождение Буддха произошло не по традициям, – вступил в разговор Сурья-дэв. – Из-за этого его место в обществе неустойчиво. Его воспитывали фактически два отца – гуру Брихаспати, как принявший Буддха, но не публично, в тайне. И Чандра, который принял его публично. Кроме того, Брихаспати – муж матери Буддха, Тары. А Чандра – кровный отец. В общем-то в равной мере Буддх имеет право именовать себя как сыном Брихаспати, так и сыном Чандры.
– А такие противоречия, – подхватил Шани, – не в природе Буддха, он стремится их разрешить, сделать свою жизнь более определённой.
– Как я его понимаю, – задумчиво проговорила Чхая.
– Ох уж эти женщины, – шепнул Индра Сурья-дэву. – Дэви Чхая обеспокоилась за Чандру, стоило ему немного поплакать. А ведь Чандра послужил причиной унижения Сурья-локи – он опозорил вас, Сурья-дэв, похитил Ями, и…
– И вы никогда не дадите об этом забыть, Индра-дэв, – насмешливо произнёс Шани, который всё слышал. Но Сурья не стал вступать в споры, поэтому и дэврадж замолчал.
Тем временем Чандра с оленем оказались в необыкновенном лесу. Он был и похож, и не похож на земные леса: огромные деревья с толстыми стволами уходили далеко ввысь, их кроны почти совершенно закрывали голубое небо. По деревьям вились лианы, усыпанные большими и маленькими цветами, самых нежных красок, благоухающие, с росой на лепестках. Над цветами порхали бабочки, пчёлы, жуки, и прочая мелочь. Откуда-то издалека слышался шум реки. Восхищённый зрелищем леса и его запахами, Чандра забыл про свои огорчения и с нежностью трогал цветы, заглядывая в их блестящие чашечки. В одном месте он заметил тропинку, протоптанную людьми, а на ней – расползшихся по влажной почве улиток.
– Не надо вам находиться здесь, ещё наступит кто-нибудь, – с этими словами Чандра начал аккуратно собирать улиток и относить их подальше, пристраивать на такие листья, какие они любят.
Собрав улиток с тропинки и рассадив по растениям, Чандра обратил внимание на ручеёк, вокруг которого суетились муравьи – струйка воды, возникшая, видимо, после недавнего ночного дождя, размыла муравьиную тропу, и теперь муравьи не могли попасть на другой берег широкой быстрой реки, с их точки зрения. Покачав головой, дэв собрал травинки и палочки и принялся сооружать мост для муравьёв.
– Да что ж это такое, опять отвлёкся, – проворчал Индра-дэв. – Как дитё, право
– Важно не только идти к цели, а замечать, кто вокруг нуждается в помощи, – твёрдо заявила Чхая. Оглянувшись, Индра и Сурья увидели, что не только Чхая придерживается такого мнения – с ней рядом молча, но решительно стояли Ями и Дхамини, да и многие дэви думали так же. Индра глянул на Шачи, но, встретив её неопределённый взгляд и прячущуюся в уголках губ усмешку, решил на всякий случай не спрашивать вслух её мнение.
– А какая это лока? Что-то не узнаю… Точно не Мритью-лока, но что же тогда? – Индра предпочёл сменить тему. Но никто не смог определить локу, где находился Чандра.
Построив переправу для муравьёв, Чандра принялся играть с оленем, которому тоже было хорошо в этом лесу, не принадлежавшему ни одному известному миру. Так, неспешно продвигаясь по тропинке на шум реки, они вышли на большую поляну. На поляне стоял скромный ашрам – простой домик, крытый тростником. Стены тоже были из тростника, обмазанного глиной. Домик был выкрашен жёлтой краской, придававшей хижине нарядный вид. Окна же и двери были выкрашены в цвет охры. Возле домика был небольшой огород – там росли как овощи, так и полезные травы. Сбоку был навес, видимо, предназначенный для хозяина ашрама и его учеников, но сейчас там никого не было.
Чандра замер при виде ашрама – конечно, он не мог не узнать дом своего детства, просто не верил глазам. Но вот на порог вышла женщина в небогатой одежде отшельницы рыжеватого цвета. В её волосах виднелись седые пряди, но держалась она прямо и с большим достоинством. Женщина, улыбаясь, смотрела на Чандру.
– Мама! – наконец выдохнул дэв и шагнул к женщине, уже раскрывшей объятья.
– Чандра-Сома! Мой сынок!
– Праведная Анасуйя! – разнеслось по залу Сурья-локи.
– Кто это? – взмолился снова ничего не понимающий Каколь, и Дхамини повторила его вопрос.
– Это праведная Анасуйя, супруга мудреца Атри и мать Чандра-дэва, – пояснил Сурья с изумлением в голосе. – Но ведь они с риши Атри давно в самадхи, тогда как…
– Мама! Это правда ты? Но как?.. – задал тот же вопрос Чандра, обнимая женщину. – Вы же с отцом слились с Атмой, и…
– И я никак не могу тут стоять, да? – Анасуйя улыбалась счастливо и безмятежно. – Форма не имеет значения, сынок, когда суть постигнута. Я воплощаюсь во всех матерях, сейчас ты видишь меня в такой форме.
– Мама? Ты… правда моя мама?
– Чандра, милый, – рассмеялась женщина. – Закрой глаза. Что ты чувствуешь?
– Тепло… покой… будто здесь – моя мама, – Чандра открыл глаза и улыбнулся Анасуйе. – Да, я узнал, ты – моя мама! На самом деле!
– Иногда глаза обманывают, тогда слушай сердце, – Анасуйя погладила сына по голове. – Как хорошо, что ты заглянул! А я уже и кушаний приготовила, пойдём, накормлю. И олень твой пусть покушает, вон там много сочной травы и листьев.
Пока мать нежно кормила Чандру из своих рук, Сурья рассказал историю Анасуйи.