Путешествие гнева

Кузнецов Константин Викторович

— Так вы считали, пока не услышали мою историю, — догадался я.

Капитан кивнул и загадочно улыбнулся:

— Ты можешь мне не верить, но я словно заново родился, когда услышал от тебя о гноме-великане с металлической рукой. Признаюсь, он ловко обвел нас вокруг пальца. «Но тем хуже для него, — подумал я тогда. Теперь-то мы уж точно захватим его и завершим задуманное. Суд состоится по всем канонам свободных людей Рифта. И каждый будет вправе спросить с него лично за давнишние грехи». Но, милостивый Икар! — как я ошибался! Время, к сожалению, сыграло злую шутку не с нашим врагом, а с его преследователями.

Я остался абсолютно один. Мне некому сообщить радостную весть и некого позвать с собой в новый праведный поход.

Повесив голову, капитан уставился на ворох посланий.

Сомнения — чем они могут помочь? Уберечь от неверного шага или заставить заново проверить все расчеты и не допустить ошибки? Как ни крути, человек сам выбирает, стоит ли доверять своим чувствам.

И я сделал свой выбор.

— Я готов.

— Что? — не понял капитан.

— Я готов отправиться с вами в поход.

Сдвинув брови, Райдер растерянно посмотрел в мою сторону. Правда, его взгляд так и не смог сфокусироваться на мне, а завис в полумраке комнаты.

— Ты уверен?

Я кивнул.

— В приюте мне говорили, что мои родители трудились на Рифте. Если бы они выжили, то непременно нашли бы меня даже на краю света… Думаю, у меня тоже есть причины поквитаться с мистером Хромом.

Оглушительный писк раздался возле моего уха, заставив меня закрыть уши и спасти от внезапной атаки бедные перепонки, которые уже порядком настрадались за сегодняшний день.

Розовый латосас, распрямив крылья, плавно приземлился на спинку стула и, гордо выпятив грудь, протянул капитану послание.

Дрожащей рукой Райдер принял конверт, скрепленный крохотной сургучовой печатью. Я успел заметить, что ни одно из предыдущих писем не имело подобного клейма.

— Мученик Икар, неужели кто-то откликнулся?

Неровно надорвав конверт, капитан приблизился к свечам, сощурился и стал читать. Его губы беззвучно шевелились, словно разъясняя хозяину смысл незнакомых ему слов. Несколько раз Райдер замирал, склонялся еще ниже и, по всей видимости, начинал перечитывать письмо заново.

Ожидание превратилось для меня в настоящую пытку. Не смея нарушить тишину, я сгорал от нетерпения узнать, что за весть принесла капитану умная птица.

Наконец Райдер закончил читать. Откинул бумагу, но мять ее не стал. Затем закрыл лицо рукой и, отвернувшись, уставился на клонившееся к горизонту солнце, которое окрасилось в мрачные тона приближающейся ночи. Решив не спрашивать разрешения, я осторожно поднял с пола пару рваных посланий.

«Простите, но мистер Морган умер по старости лет».

«Смею заверить вас, что Чейз-Синкли скончался от страшнейшего недуга».

«Сожалею, но мистер Горди наложил на себя руки накануне дня Урожая».

Короткие, неровные строчки, способные поставить жирную точку в любой, даже самой богатой биографии.

Я покосился на капитана. Он пребывал в таком же положении, как и минуту назад. Тогда я набрался смелости и притянул к себе последнюю весточку. Листок податливо пополз по столу и перекочевал на мою сторону. Обладая прекрасным зрением, я без труда смог прочитать послание от начала до конца…

Мой дорогой Рай. Прости, что вновь докучаю тебе своим стариковским ворчанием, но на этот

раз, как мне кажется, мои предрассудки не лишены смысла. Конечно, ты можешь решить, что я в очередной раз потерял свой новый осенний шарф или обнаружил возле калитки подозрительного типа, — спешу тебя разуверить: это не так.

Последнее время меня вновь стала мучить подагра — видимо, дни мои на этом свете сочтены и вскоре я отправлюсь в царство мученика Икара.

Старый я ворчун, опять морочу тебя своими проблемами. Пора переходить к главному. Ты, наверное, еще не страдаешь провалами в памяти и прекрасно помнишь те славные деньки, когда мы все-таки ухватили за хвост этого бромвиноского нава — Хрома! В ту минуту я радовался больше всех, представляя, как он будет жариться в подземелье Итара. И больше всех убивался, когда оказалось, что ему удалось избежать праведного суда.

Десять лет я неустанно молился, желая повернуть время вспять. Потому что не такая участь должна была ждать это чудовище. Он обязан был захлебнуться собственной кровью, метаться в агонии мучительной болезни, а не погибнуть от случайной пули, пускай и выпущенной одним из охотников.

Похоже, я опять забылся. Прошу меня простить великодушно.

Не прекращая финансировать своих ищеек, которых я выкупил из тюрьмы Антир-нак, я, кажется, сделал невозможное. Благодаря чудесному провидению я напал на след Хрома. Да-да, мой дорогой Рай, именно так. Не сочти за похвальбу и прими слова старика за чистую монету, на время отложив все сомнения в ящик для старого хлама. Не кривя душой, скажу: я и сам не сразу поверил донесениям моих верных помощников, но факт остается фактом — нашему врагу удалось перехитрить нас.

Скажу больше — его помыслы вновь прикованы к Рифту. Уж не знаю, что он задумал, только попахивает эта новость весьма скверно.

А теперь о главном. Обитает наш старый приятель в Плакте, пограничном городе, но основную часть времени он проводит в Желзне. Да-да, мой доверчивый Рай, именно в Желзне, а не где-нибудь на Марлайском побережье. Положи вещь на видное место, и ты никогда в жизни не отыщешь ее, если забыл, куда подевал.

Пожалуй, мне больше нечего тебе сказать, милый мой соратник по охоте. Жаль только, что мне так и не повезет лицезреть финал этой великой гибели мерзкого чудовища, поэтому всецело вверяю свою судьбу и судьбы моих убиенных братьев и сестер в ваши руки. Будьте тверды и непреклонны. Да благословит вас Икар!

P. S. Не ищите помощи у Ристера, Брокка и Вальза — их души уже в мире более светлом и добром, нежели наш.

— Где ты добыл его? — голос капитана заставил меня резко поднять глаза и отстраниться назад.

Птица подошла к Райдеру и стала что-то шептать ему на ухо.

— Молодец, — дослушав, он погладил ее по голове.

— Что она вам сказала?

— Усадьба моего старого приятеля давно разорена, остались только дырявые стены и остатки крыши. Латосас не стал улетать и ждал несколько дней. Упорная птица. На утро второго дня в заброшенном саду появилась женщина. Она была стара и медлительна. Долго копошилась у заросшей тропинки, ведущей к дому, а потом приблизилась к птице и передала вот это письмо, сказав, что ее господин давно ждал посыльного.