Путешествие коммивояжера по продаже фаллоимитаторов
Шрифт:
Это заставило Уильяма почувствовать себя хорошо, но через несколько дней он умер – умер после того, как смеющийся осколок стекла пронзил его кишечную стенку.
Двухсторонний Санта
Прошло
Видите ли, я хороший парень. Я часто беру бездомных с собой в свою квартиру и позволяю им спать там день или два, иногда дольше. Все зависит от того, как я отношусь к ним и что они заставляют меня чувствовать.
На улице почти не было машин. На тротуаре никаких пешеходов, кроме меня. Все мои собутыльники, только что изгнанные из пивной, сели в свои машины. Им было некомфортно гулять в одиночку поздно ночью, но я чувствовал себя как дома среди разрушенных зданий и сломленных людей.
Как только рев двигателей стих, я обратил свое внимание на мелочи: звук мусора, шуршащего в переулках, узор огней в окнах квартир и бетон, с которого поднимался пар после недавнего дождя. Тротуар под моими ногами казался странно мягким и податливым. Светофоры впереди покачивались или выглядели как танцующие пятна.
Завернув за угол, я заметил, как что-то упало на стену. Это выглядело как мешок с мусором, проигнорированный санитарной бригадой. Хотя я думал, что знаю, что скрывается под всей этой объемистой грязной тканью. И я был прав. Я смотрел на Санту.
Его пальто облегало его, как расстегнутый мешок для трупов, только шерстяной. У него была длинная, белая и ниспадающая борода. В свете уличного фонаря его лицо, казалось, было цвета мочи. Он был стар – один из самых старых бездомных парней, которых я видел в этих краях. Мне стало интересно, как долго он жил в Эль-Эйсе в картонных коробках или испражнялся в сорняках за старой полосой вверх по дороге.
У Санты был терпкий, почти игривый запах. Подойдя ближе, я заметил почти пустую бутылку, зажатую в его костлявой правой руке.
– Это что, виски? – спросил я.
Мужчина кивнул, но не сделал попытки встретиться со мной взглядом. Казалось, он созерцает тротуар. А может, что-то другое.
– Похоже, у тебя мало что осталось, - сказал я, - но я мог бы достать тебе еще.
Затем он поднял голову, его глубоко посаженные глаза затерялись в тени.
– Ты сделаешь это для меня?
– Конечно, но тебе придется покинуть этот переулок.
– Но куда я пойду? - спросил он.
– Ко мне домой, - был мой ответ.
Он изучал меня, казалось, думая: «Он сказал виски? Бесплатный виски? Абсолютно бесплатный».
Я на мгновение сделал паузу.
– Так ты идешь?
– Конечно, приятель. Я в игре.
Затем он встал, и его колени задрожали.
Он быстро схватился за стену, чтобы избежать быстрого возвращения на тротуар.
Я протянул ему руку.
– Нужна помощь?
– Нет, я справлюсь.
Я
Мне потребовалось десять минут, чтобы преодолеть два квартала от переулка, в котором я нашел своего нового друга. Он шел медленно, и то, как он ковылял за мной, заставило меня задуматься, не хромает ли у него одна нога.
Я не мог позволить ему шататься всю дорогу до моей квартиры.
С его скоростью нам потребовался бы час, чтобы добраться туда. Я был готов вернуться и показать этому человеку и свое место, и свое гостеприимство, поэтому я успокоил его, предложив опереться на мое плечо. Он не сопротивлялся мне. На самом деле, он казался благодарным за этот небольшой акт доброты.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Он просто что-то пробормотал.
Час спустя я смотрел телевизор, а мужчина лежал на моей кровати. Он заснул почти сразу же, как только лег.
Он громко захрапел. Я бы проверял его время от времени, если бы не храп. Шум дал мне понять, что с ним все в порядке, что он не проглотил язык и не подавился собственной рвотой.
В какой-то момент храп прекратился. Примерно через минуту я услышал скрип пружин кровати.
Я выключил телевизор на середине шоу. Я вошел в спальню и увидел Санту, сидящего на кровати, свесив ноги, его глаза были опущены, он смотрел на покрывало так же, как раньше смотрел на тротуар.
– Чувствуешь себя лучше? – спросил я.
– Я бы чувствовал себя лучше, если бы выпил еще, - сказал он и встретился со мной взглядом. При свете я мог лучше разглядеть его глаза – серые и слезящиеся. У одного глаза была явная катаракта. - Ты обещал мне выпить, не так ли?
– Конечно.
Я подошел к деревянному сундуку в ногах кровати и открыл его. Внутри было пятнадцать бутылок выпивки и все для этого человека и ему подобных, с которыми мне еще предстоит познакомиться.
Я выбрал одну из бутылок виски—дорогую, с целыми печатями—и поднял ее, чтобы мужчина мог разглядеть ее.
Впервые я заметил в нем какую-то жизнь. Его длинные, тонкие руки потянулись ко мне.
– Я могу взять ее сейчас?
Я протянул ему бутылку и улыбнулся.
– Конечно.
Он сорвал пластиковую обертку и взломал печать.
Прежде чем выпить, он понюхал виски, словно дегустатор, но не попробовал его на вкус; он осушил пятую часть бутылки, прежде чем сделал глубокий вдох.
Я пододвинул стул напротив него, сел. Скрестив ноги, я спросил:
– Итак, какова твоя история?
– Что?
– У каждого есть своя история. Я хочу знать твою.
Он рыгнул и вытер губы.
– Почему тебя это волнует?
Это был хороший вопрос. Я не был уверен, почему меня это волновало.
Может быть, я просто хотел немного поболтать, чтобы поднять себе настроение.
– Уважь меня, - сказал я через несколько мгновений. - В конце концов, я отдал тебе всю эту бутылку.
Затем я указал на стены.
– И это место на ночь...
– Если ты этого хочешь, - сказал он. - Но ты можешь в это не поверить.