Путешествие
Шрифт:
Зита протянула руку.
— Здравствуйте,— сказала она.— Ну, поздоровайтесь же со мной и присядьте хоть на минуту.
Генрик слегка пожал ее руку и сел на краешек стула. Он был очень смущен. Кельнер повернулся и
отошел.
Зита смотрела на Генрика, улыбаясь.
— Ну, что? Должно быть, я очень изменилась, если вы колебались, я ли это.
— Нет. Вы ничуть не изменились. Но вы еще прекраснее, чем раньше.
— Чем раньше,— повторила Зита и вздохнула.— А что вы здесь
— Где?
— Здесь, на Капри. Зачем вы сюда приехали?
— А зачем приезжают на Капри?
— Я не знаю,— сказала Зита тоном капризной принцессы.— Мне здесь очень скучно. Увезите меня отсюда,
Генрик смотрел на Зиту с недоумением. Он не понимал, к чему она клонит, каким образом намерена продолжать разыгрывать спектакль, который он ей заказал. Он смотрел на нее еще и потому, что она действительно была прекрасна. Все это казалось ему глупым и безвкусным, недостойным и ненужным. Почему им нельзя побыть друг с другом просто, без этого балагана? Нужно кончать эту игру.
Зита улыбнулась.
— Ну, не смотрите же на меня с таким удивлением. Я не собираюсь всерьез обременять вас собой. Но, может быть, если у вас нет ничего лучшего, вы составите мне компанию?
— Но ведь я для этого и приехал.
Зита улыбнулась снова.
— Ах, вы очень славный. Не сердитесь на меня. Вы очень милый. Вы хотите сказать, что вас сюда привело предчувствие? Но тогда вы не должны говорить об этом с такой унылой миной. Не кажется ли вам, что пора кончать эту комедию? Ведь это не может долго продолжаться.
— Да. Конечно. Я тоже так думаю.
— Вы на меня сердитесь?
— Простите. Я не понимаю.
— Знаете что? Давайте выпьем чего-нибудь. Только покрепче.
— Непременно. И как можно скорее.
— Но не здесь. Мне здесь надоело. — Возле пассажа есть бар...
— Так пойдемте туда.
Они встали и пошли. Некоторое время шли молча. Казалось, Зита борется с собой. Наконец она сказала:
— Когда вы поняли, что я не та, за кого вы меня приняли? Вы не сердитесь на меня за эту глупую шутку?
Генрик остановился. Он почувствовал биение в висках и слабость в ногах.
— Ну, идемте же,— сказала она.— Что же вы остановились? Вы все-таки сердитесь на меня? Вы хотите уйти? Нет, нет. Очень вас прошу, не оставляйте меня одну. Неужели она действительно так похожа на меня?
— Кто? — спросил Генрик глухо.
— Та женщина, за которую вы меня приняли.
— Похожа. Но не очень.
Они опять остановились, но девушка слегка потянула Генрика за рукав, и они пошли дальше.
— Когда я сказала, что вы не ошиблись и что я сразу вас узнала, вы все-таки ошиблись.
— Ненадолго.
— И все-таки ошиблись. Как это могло случиться? Должно быть, я очень на
— Нет, правда, вы не очень на нее похожи. Хотя я мало ее знаю и давно не видел.
— Но кто она?
В этот момент они входили в бар, и Генрик не ответил. Бармен приветствовал Генрика, как старого знакомого.
— Браво! — крикнул он.— Великолепно! Я говорил, что вы еще к нам вернетесь. Граппа?
— Что вы будете пить? — спросил Генрик девушку.— Я люблю граппу.
— Что ж, пусть будет граппа.
— Я пью двойную.
— Пусть будет двойная.
Генрику показалось, что девушка вдруг загрустила. Она смотрела куда-то в сторону и даже тихо вздохнула.
«Это смешно, что я принял ее за Зиту,— подумал Генрик.—У нее такая нежная красота, она такая необыкновенная. Я поглупел от этого ожидания, и все перепуталось в голове. Ведь она даже не похожа на Зиту».
Девушка задумчиво улыбнулась чему-то. Вдруг она словно очнулась, повернулась к Генрику и, улыбаясь, положила ему на плечо руку.
Они стояли у стойки близко друг к другу.
— У вас был такой смешной вид, когда вы заметили свою ошибку. Совсем как у маленького мальчика, который разбил фарфоровую вазу. Это-то и навело меня на мысль сыграть с вами шутку. Все это от скуки, которая одолевает меня на этом проклятом острове.
Бармен поставил перед ними два стаканчика. Они чокнулись, и Генрик выпил все, а девушка половину. Бармен протяжно свистнул.
— О, синьора здорово опрокидывает,— сказал он.—Вы полька?
— Нет, я шотландка.
— Шотландцы здорово закладывают, — сказал он с восхищением.
— Собственно, я итальянка,— сказала девушка Генрику.—Меня зовут Патриция Миллс. Мой дед приехал из Шотландии в Италию и открыл здесь торговлю чаем. Мой отец тоже торгует чаем. Мы живем в Милане. Но уже я торговать чаем не буду и отец не может с этим примириться.
— Меня зовут Генрик Шаляй, я поляк,— сказал Генрик.
— Этот кинорежиссер не ваш ли родственник? Он поляк по происхождению. Знаете что? Вы даже чем-то на него похожи.
Генрик на минуту задумался.
— Это случайность,— сказал он.— У меня нет с ним ничего общего. А вы его знаете?
— Его хорошо знает мой отец. Он даже когда-то приходил к нам домой. Но это было давно. Мне было тогда тринадцать лет. «Ну что? — сказал он мне. —Ты хотела бы стать кинозвездой?» И ущипнул меня за щеку.
«Скотина»,— подумал Генрик.
— Можно налить?—спросил бармен.
— Нет, нет,— сказала Патриция.— Мне, во всяком случае, нет. Я не рассчитала свои силы, — обратилась она к Генрику,— я не допью и этой половинки. Это слишком крепко, я не привыкла. Но мне очень приятно, правда, очень приятно.