Путешествия Христофора Колумба
Шрифт:
Сам адмирал с одним большим кораблем и двумя каравеллами (все эти суда были хорошо снаряжены) отплыл в четверг, 24 апреля того же 1494 года, в послеобеденный час на запад, оставив в бухте селения Изабелла два корабля для местных нужд. Вечером он прибыл в бухту у горы Христа и стал на якорь.
На следующий день адмирал вошел в бухту Навидад, где оставил когда-то на земле короля Гуаканагари 38 христиан {*} . Гуаканагари, опасаясь, что адмирал явился сюда, желая наказать его за умерщвление христиан (в чем, как это говорилось уже выше, он не был повинен), скрылся. При этом индейцы, прибывшие на своих каноэ к кораблям, в ответ на расспросы адмирала, утаивая истину, заявили, будто Гуаканагари отправился
В конце концов адмирал, не желая больше ждать, приказал поднять паруса и в субботу отправился к острову Тортуга. Он прошел 6 лиг при затишье и сильном волнении на море, шедшем с востока. Течения же, напротив, шли с запада (que venian por la proa del occidente), адмирал вынужден был стать на якорь за рекой, названной им в первом путешествии Гвадалквивиром.
[ОТКРЫТИЕ ЯМАЙКИ И ЮЖНОЙ КУБЫ]
Адмирал пересек залив между Кубой и Эспаньолой, шириной как раз 18 лиг от мыса до мыса и от края до края, и поплыл вдоль южного берега острова Куба. Он обнаружил обширный залив, который назвал Большой гаванью (Puerto Grande). Вход в него был очень глубок, а ширина доходила до 150 шагов.
Здесь он стал на якорь, и сюда прибыли на своих каноэ индейцы, которые привезли много рыбы и кроликов из той породы, что мы называем «гуаминикинахе».
1 мая, в воскресенье, адмирал поднял паруса и отправился дальше, следуя вдоль берега. Ежечасно открывались перед ним чудеснейшие бухты и высокие горы и реки, впадающие в море. А так как шел он совсем близко от берега, приходили к кораблям на каноэ индейцы без числа. Они думали, что явились пришельцы с неба, и приносили им свой хлеб – «касаби», воду, рыбу и все, чем они располагали. Все это индейцы предлагали христианам с великим радушием, ничего не требуя от них взамен, как будто полагали, что каждая принесенная в дар вещь спасет их душу. Но адмирал велел за все это платить, давая индейцам стеклянные четки, погремушки и другие безделушки. Они же оставались в полнейшем восторге, получая все это и думая, что уносят с собой небесные дары.
Так как индейцы, которых вез с собой адмирал, все время обращали его внимание на то, что неподалеку лежит остров Ямайка, где есть много золота, и указывали, в каком направлении находится этот остров, он решил отклониться к юго-востоку, чтобы затем пройти на юг.
В субботу, 3 мая, и на следующий день, в воскресенье, адмирал увидел берега Ямайки, а в понедельник подошел к острову и бросил якорь, но не в бухте, а в открытом море. Он говорит, что с того момента, как увидел этот остров, он показался ему самой прекрасной и благодатной землей из всех, что до сих пор были открыты. К кораблям приходило несчетное число больших и малых каноэ.
В понедельник адмирал принялся за поиски надежной гавани. Для этого он отправил в устье рек лодки, чтобы промерить дно.
Навстречу лодкам вышло множество каноэ с вооруженными людьми, готовыми защищать свою землю. Моряки, бывшие в лодках, видя, что индейцы бросаются из каноэ и плывут в их сторону, желая воспрепятствовать высадке, решили вернуться на корабли.
Затем адмирал подошел к гавани, названной им Хорошей (Puerto Bueno). Там индейцы также попытались помешать лодкам войти в бухту. Понимая, что если христиане проявят страх перед индейцами, последние станут еще более дерзкими, адмирал решил дать им урок и приказал выстрелить из бальест. После того как шесть или семь индейцев было ранено, они сочли за благо прекратить сопротивление, и к кораблям из ближней округи явилось огромное число каноэ с индейцами, причем на этот раз они были покорны и тихи. Индейцы привезли съестные припасы и все прочее, чем они владели, и охотно давали привезенное с собой христианам за любую вещь, какая им только ни предлагалась.
В этой гавани адмирал
В пятницу, 9 мая, он вышел из бухты и отправился вдоль берега Ямайки далее на запад. Шел он так близко от берега, что многие каноэ следовали рядом с кораблями, и индейцы мирно и радостно вели с христианами меновой торг.
И так как дули противные ветры, адмирал не мог продвигаться вдоль берега острова и решил возвратиться к Кубе.
13 мая, во вторник, он направился к Кубе, намереваясь пройти вдоль берега 500 или 600 лиг, чтобы убедиться, была ли это страна материком или островом {*} .
В день отплытия явился один юноша-индеец на корабль и знаками объяснил, что он желает отправиться с христианами. Вслед за ним пришли его многочисленные родичи и братья, умоляя его не уходить с христианами. Но им не удалось убедить юношу, хотя эти люди пролили немало слез, уговаривая его остаться. Он же, чтобы не видели его слез, удалился в укромное место и в конце концов остался на корабле. Его родственники покинули корабль опечаленные и безутешные.
Итак, покинув со всеми кораблями Ямайку, адмирал достиг на острове Куба одного мыса, который он назвал мысом Креста (Cabo de Cruz), в среду, 14 мая. В то время как он шел вдоль берега, лил сильный дождь с громом и молнией. Море было мелкое, и на каждом шагу кораблям грозила опасность нарваться на мель.
Ливень, а также мели – опасности, обрушившиеся на адмирала одновременно, ставили его в тяжелое положение, и в трудах и заботах боролся он с ними. Ведь средства, применяемые для борьбы с каждым злом, взаимно исключают друг друга, и поэтому, когда они одновременно одолевают корабль, спасти его можно только чудом. Происходило же так потому, что при столь неудержимых ливнях, какие бывают в этой стороне, следует для устранения опасности убавлять паруса, тогда как для того, чтобы не посадить корабль на мель, необходимо поступать как раз наоборот.
Чем дальше шел адмирал, тем гуще становились бесчисленные мелкие и низкие островки. Одни из них были подобны песчаным отмелям, другие поросли кустарником, третьи настолько низко сидели в воде, что совсем не выдавались над ней. Чем ближе находились эти островки от берега Кубы, тем приветливее и зеленее казались они. Рассеяны они были в море на расстоянии одной, двух, трех или четырех лиг один от другого. В среду, 14 мая, адмирал видел множество островов, а на следующий день появились они еще в большем количестве, и среди них попадались очень большие острова. Так как они были неисчислимы и каждому из них нельзя было дать свое особое название, адмирал назвал все эти острова Садом королевы (Jardin de la reina) {*} . В этот день насчитали более 150 островов, расположенных и на севере, и на северо-западе, и на юго-западе. Между ними имелись проходы, через которые могли проследовать корабли, и глубина достигала там трех и более локтей.
На некоторых островах встречалась красная птица, подобная журавлю {*} , и множество очень крупных черепах, величиной с большое колесо и лишь немного уступавших по размерам адарге (кожаному щиту). Видели также журавлей, похожих на кастильских, ворон и других птиц, которые сладкозвучно пели, а с островов доносился нежнейший аромат, которым все наслаждались.
Близ одного из островов замечено было каноэ. Находящиеся в нем индейцы ловили рыбу. Увидев христиан, приближающихся к ним на лодке, они продолжали спокойно заниматься своим делом, как будто думали, что к ним едут их братья, и знаками просили людей, которые были в лодке, задержаться на некоторое время на месте. Христиане так и поступили и не подходили к индейцам до тех пор, пока они не прекратили ловли.