Путешествия в тропики за самоцветами
Шрифт:
Дорога в сизалевых джунглях сузилась так, что пришлось убрать руку с дверки кабины и внимательно следить, чтобы острый, как шип, конец сизалевого листа не проник на ходу через открытое окно машины и не полоснул сидящего с края пассажира. Наконец, по расположению дороги всем стало предельно ясно, что мы заблудились. Пришлось поворачивать назад и около часа разыскивать какой-нибудь поселок или ферму.
В конце концов, виляя в сизалевой гуще, мы неожиданно выскочили на деревушку, населенную работающими на плантации сизаля. Около больших грузовиков, выше бортов, нагруженных плотными связками срезанных листьев этого растения, толпились группы чернокожих мужчин и женщин. Все они что-то громко обсуждали. Подъехав, мы увидели, что поклажа на одном из грузовиков угрожающе наклонилась и окружающие темпераментно обсуждали, стоит ли перегружать машину или можно потихоньку доехать и так. Наши шоферы немедленно вмешались в спор, твердо став на сторону своих коллег на грузовике, не желавших ехать без перегрузки, а мы тем временем
Оказалось, что Жозефина уже была знакома с танзанитовым бизнесом. Несколько месяцев назад, будучи в гостях у своей сестры в деревне поблизости от рудника, она имела возможность встретить перекупщиков танза-нита, приехавших на встречу с местными старателями, нелегально добывающими драгоценный минерал на отдаленных участках месторождения. Перекупщики, по ее словам, были во хмелю и громко хвалились своими успехами и доходом. Она встретила их еще раз на обратной дороге, когда ее перегнала полицейская машина с двумя знакомыми, но теперь уже понурыми фигурами под охраной вооруженного полицейского. Танзанийское правительство принимает меры, чтобы предотвратить расхищение народных богатств, в том числе и самоцветов. И танзанитовый рудник, хотя на нем еще и не начата промышленная добыча минерала, находится под строгой охраной правительства.
Жозефина рассказывала нам, что она работает приемщицей на плантации сизаля, принадлежащей государству.
«Работа неплохая, жить можно. Вот и свободное время бывает. Приняла партию — и гуляй, пока следующую подготовят. А вот и Мерелани», — вдруг вскрикнула она, показывая на группу невысоких холмов, покрытых довольно скудной, уже успевшей пожелтеть травой.
Мерелани — это название места, где расположено месторождение танзанита. Впрочем, отсюда еще ничего не видно. Вихляя по пыльной дороге, наш «караван» в конце концов упирается в проволочную изгородь и останавливается. Ворота заперты. Это, оказывается, огорожен участок месторождения. Через дыру в заборе все мы проникаем на запретную территорию и еще пару километров бредем по дороге, продолжающейся за проволочным ограждением. Местность совершенно безлюдна, хотя где-то за пригорком слышатся глухие удары, как будто кто-то ритмично бьет кувалдой по не слишком твердому камню. Через несколько минут на гребне косогора перед нами внезапно открывается вид на обширные россыпи крупноглыбовых отвалов, окружающих довольно большой карьер. Он тоже был почти пуст, хотя на противоположной от нас углубленной части карьера близ почти отвесной стенки была вырыта чуть наклонная и довольно глубокая яма-шурф и трое мускулистых черных парней вытягивали оттуда ведра с обломками породы, аккуратно высыпали на ровное место и внимательно их перебирали. Внизу кто-то наполнял эти ведра, давая выкриком знак к подъему.
Спустившись по более пологому противоположному склону карьера и подбирая по дороге осколки гнейсов, пересеченные небесно-голубыми, удлиненными пластинками кианита, мы постепенно собираемся вокруг шурфа. Внизу два почти голых забойщика короткими кайл ушками ковыряли десятисантиметровую жилу, наискосок пересекавшую плотные гнейсы. Жила была выполнена каким-то более рыхлым буроватым материалом, который достаточно легко выкрашивался под ударами кайл. Через короткие промежутки времени то один, то другой бросал кайло и, взявшись за лопату, наполнял порожнее ведро и короткими гортанными криками давал команду тащить его наверх. Действия забойщиков были почти автоматическими, они не смотрели ни вверх, ни друг на друга. Казалось, что их интересовал только процесс наполнения ведра, поглощавший все их внимание и энергию, и только для этого они долбили рыжую жилу.
Пока мы были заняты созерцанием этой деятельности, к нам подошел одетый в новую спецовку молодой танзаниец, приветливо поздоровался, представился инженером и тут же перебросился несколькими словами с парнями, разбиравшими обломки породы. «Пустот пока нет, — сообщил он нам, — пустая порода». Он потыкал носком своего ботинка в груду зеленовато-бурых обломков и со скучающим видом посмотрел в безоблачное небо, куда уже улетучилась наша заветная мечта увидеть танзанит, извлекаемый из породы. Уже больше для очистки совести каждый счел необходимым посмотреть через лупу на передаваемые из рук в руки кусочки бурой ожелезненной породы из очередного ведра, впрочем, ничего примечательного там не увидев.
Охладев к шурфу, любители минералов тотчас же принялись оббивать молотками ранее поднятые куски гнейса с кристаллами кианита, пытаясь придать им форму коллекционного образца. В общем-то было обидно. Добраться до месторождения, попасть в карьер и не посмотреть на природный танзанит, который никто из нас до сих пор не видел. Но вот сопровождающий нас горный инженер,
Внутри дома несколько пустующих комнат с видавшими виды исцарапанными канцелярскими столами и широкими скамейками. Одна из дверей, выходящих в главную комнату, обита железом. К ней-то и подходит Сол и со скрежетом отпирает железную дверь. Из комнаты видно, что за ней в темноте стоят два, а может, и больше, стальных сейфа. Ясно, это хранилище добытых самоцветов. Он отпирает большим ключом один из сейфов и достает откуда-то из глубины две большие картонные коробки. Заперев сейф, он выносит наполненные кристаллами коробки к нам и, не задерживаясь, проходит в соседнюю очень светлую комнату. Там на большом столе, расстелив белую холстину, Сол торжественно высыпает содержимое коробок двумя кучками для нашего обозрения.
Ожидая этого момента, все плотным кольцом окружают стол, стараясь не загораживать свет яркого тропического дня, льющийся из широких окон. Вот он танзанит, недавно только добытый из того самого шурфа, который разочаровал нас всех всего час назад. Кристаллы и их обломки рассыпались перед нами, отражаясь ярким желтовато-голубым переливом. Они очень разные по цвету и оттенкам, но все мало-мальски сохранившиеся кристаллы имеют очень близкую плоскую форму с характерной многогранной, чуть скошенной головкой. Осколки кристаллов светло-голубые, зеленовато-желтые или почти бесцветные, но большинство уцелевших кристаллов — двуцветные, с голубым основанием и зеленовато-желтой или светло-коричневой головкой-шапочкой. Наиболее совершенные, прозрачные кристаллы размером с половину спичечной коробки переходили из рук в руки. И, заполучив такого красавца, очень не хотелось с ним расставаться, передавая его соседу, который с нетерпением переминался с ноги на ногу, ожидая, когда же и ему удастся подержать и рассмотреть вблизи это двуцветное чудо из мира кристаллов.
Было очень трудно оторваться от этих искрящихся в лучах тропического солнца кристаллов, каждый из которых, казалось, вмещал в себя свой микромир света и красок. Посмотришь сквозь него с одного конца — кристалл почти бесцветный, посмотришь с другого — он желтый, а сбоку — голубой с желтенькой шапочкой. Казалось невероятным, что этот бледно-голубой или зеленовато-желтый кристалл, будучи нагрет в электрической печи до определенной температуры, или «испечен», как говорят местные ювелиры, превратится в ярко-синий, не похожий ни на что другое самоцвет, который всем нам довелось видеть за стеклянными прилавками ювелирных магазинов Дар-эс-Салама и Найроби. Но таковы уж оптические свойства этой драгоценной разновидности довольно обычного минерала цоизита, зависящие от особенностей химического состава и тонкой атомной структуры его кристаллов. И очень интересно то, что Мерелани — это единственное пока место в мире, где цоизит встречается в виде разновидностей, обладающих чудесными оптическими свойствами, совершенно необычного самоцвета.
Мадагаскар —
остров самоцветов
Маршрут поездки. Мадагаскар
Как это ни странно, но есть на земном шаре страны, которые по сравнению с другими кажутся переполненными месторождениями самоцветов. К числу этих весьма, впрочем, малочисленных районов мира принадлежит и остров Мадагаскар. Геологи могут вам рассказать, что в определенные, часто достаточно длительные отрезки своей геологической истории такие участки земной коры, претерпев период активного горообразования и магматической деятельности, оставались в состоянии относительного покоя сотни миллионов лет. Это позволяло кристаллам разнообразных минералов, которые появлялись в жилах и разломах горных пород из горячих растворов, отделенных застывшей магмой, медленно расти без трещин и повреждений. В результате в подобных условиях даже самые банальные и широкораспространенные минералы, которые в других местах, как правило, никакого внимания не привлекают или могут заинтересовать лишь специалиста-минералога, здесь часто находятся в виде чудесных прозрачных кристаллов, не уступающих по красоте общепризнанным драгоценным самоцветам. Однако такое чисто научное объяснение, естественно, является слишком общим, и существует еще множество геологических, минералогических и геохимических причин, определяющих появление в минеральных месторождениях прозрачных кристаллов, которые мы квалифицируем как самоцветы. Часть этих причин еще не изучена, и ученым разных специальностей предстоит еще много работать, чтобы полностью попять тайны зарождения и роста прекрасных кристаллов.