Пути стражей
Шрифт:
– Банн Теган упоминал что-либо о семье Хоу?
– перебил друга Командор, непроизвольно оглядываясь назад. Хотя в темноте среди повозок и плетущихся в мохнатых верхних одеждах гномов узнать кого-то было трудно, еще издали ему довелось разглядеть конного Зеврана, возвращавшегося к голове колонны в сопровождении Дюрана Эдукана, для которого, как видно, откуда-то тоже выпрягли лошадь. Гномий лорд вынужден был ехать в повозке из-за сильной простуды, что он подхватил третьего дня, и которую даже чародейство Морриган, как оказалось, все же могущее исцелять и гномов, не могло излечить до конца. Кусланд видел принца несколько часов назад, изнуренного жаром, и та поспешность, с которой Эдукан пожелал встретиться с потомком Тейринов, явно свидетельствовала
– Эрл Хоу сейчас - один из главных приближенных регента Логейна и его правая рука, - обрадовал Алистер, тоже оглядываясь на приближавшихся всадников.
– Он назначен эрлом Денерима вместо Уриена Кенделса, павшего, насколько смог узнать Теган, в битве при Остагаре. Сын и наследник Кенделса Воган же бесследно исчез. По некоторым сведениям, исчез он - на веки вечные. Люди Хоу умеют заметать следы.
– Я еду с вами, - мысль о том, что горячая вода, поздний завтрак, постель и отдых после долгого и утомительного пути, вновь отодвинулись далеко в бесконечность, уже не волновали Айана в сколько-нибудь значительной степени. Упоминание имени Хоу словно придало ему новых сил.
– Когда мы выезжаем?
– На рассвете, - еще раз напомнил Алистер.
– Это где-то через две полных временных меры. Малым отрядом, дабы не привлекать внимания и двигаться как можно быстрее. Рысью на четвертый день должны быть уже в Денериме и...
– Приветствую достойного сына людей, потомка Мэрика Тейрина, что род свой ведет от благородного Каленхада!
– грянуло со стороны, и гномий лорд Эдукан выехал вперед с приветственно поднятой рукой.
– Да будут благословенны пути, что свели нас, как союзников, и пусть в нашем великом деле высшие силы даруют нам победу!
Часть 66
Капитан храмовников и правая рука должного со дня на день прибыть из башни Круга рыцаря-командора Грегора Бьорн Хосек закрыл, наконец, дверь в отведенную ему комнату, поставил свечу на заваленный самым разнообразным хламом стол, и теперь только позволил себе с шумом выдохнуть. День выдался тяжелым. Тяжелее, чем предыдущие. Хозяин замка, благородный эрл Эамон, покинул Редклифф ранним утром четвертого дня, а вместе с ним уехали королевский бастард и Командор Серых Стражей, перевалив все заботы о приеме гномьего войска и расположении его на лагерную стоянку на плечи управителя замка и капитана храмовников. Хорошо справлявшийся с людьми и эльфами, сэр Бьорн едва понимал пришлых гномов, стараясь обойти их военачальника так, чтобы тот не знал ни в чем обиды. Попутно приходилось следить за распределением провианта, содержанием и умножением оружия, лошадьми, коих с храмовниками прибыло немало, а труднее всего - не дать глядевшему исподлобья друг на друга разношерстому войску Стражей сцепиться друг с другом ранее битвы.
Бьорн дернул щекой, делая шаг внутрь комнаты, к укрытой медвежьей шкурой постели. Мигом позже он выхватил меч, выставляя его перед собой.
– Я знаю, ты там, - сообщил он шкафу, темневшему в дальнем углу комнаты.
– Выходи. И не вздумай... дурить. Меня магией не проймешь.
Слова, обращенные будто бы к пустой комнате, не остались без ответа. Почти сразу после того, как отзвучал голос храмовника, тяжелая штора, ниспадавшая по обе стороны от окна, без шелеста выпустила из-за себя тонкую женскую фигуру. В несколько быстрых невесомых шагов она вышла на свет и остановилась напротив капитана, поигрывая магическим посохом.
– Не так от магии ты защищен, как мыслишь себе, храмовник, - насмешливо проговорила гостья, поглядев на острие клинка. Хосек опустил меч и поднял бровь.
– Кто ты?
– без
– Я не помню тебя среди отступников.
Гостья усмехнулась, делая шаг вперед. Храмовник вновь переместился так, чтобы между ними оставалось пламя свечи.
– Ужель меня не помнишь ты? Тебя узнала сразу я, увидев только. Как ты такого, забыть непросто. Сколько лет бы ни прошло.
Сэр Бьорн нахмурился, в неясном колеблющемся свете единственной свечи напряженно вглядываясь в красивое лицо той, что, усмехаясь полными губами, стояла напротив него. Одно за другим из глубин памяти проступили и ушли в небытие лица молодых крестьянок и юных магинь, припомнилась даже уже сильно подзабытая, полнотелая, еще нестарая горожанка, в доме которой пришлось заночевать на последней стоянке перед многолетним заточением в ферелденском Круге. Но этого именно лица - ни искаженного нечестивой страстью, ни перекошенного в гадливом, беспомощном страдании - он так и не припомнил. Капитан храмовников готов был поклясться перед Создателем, что никогда за всю свою греховную жизнь не держал в своих объятиях этой молодой женщины.
– Вспоминаешь не о том. Гораздо раньше мы встречались, чем стал обнимать женщин ты. Не узнал неужто? Припомни ночь, что изменила жизнь твою.
Некоторое время в комнате висела тишина. Ее прервал храмовник, непроизвольно издавший короткий выдох, явно свидетельствовавший о том, что он вспомнил, наконец, где мог видеть свою позднюю гостью.
– С чем ты пришла?
– ничем, впрочем, больше не показавший своего волнения, он качнул мечом уверенно и спокойно. Отблеск огня пробежал по длинному широкому острию, на миг высветив выгравированный на лезвии знак Андрасте.
Молодая ведьма, что ребенком еще заманивала в болота на верную гибель целые отряды храмовников, сделала еще шаг вперед. Но капитан так же уверенно переместился за свечу.
– Не стоит, - спокойно предупредил сэр Бьорн, указывая глазами на огонь.
– Я знаю ваши уловки. Разговор будет только так. Или убирайся.
– Удивлена я, что уловки знаешь, всю жизнь лишь комнатных магов пестуя, - больше не пытаясь приблизиться, женщина сложила руки на груди.
– Прямо тогда говорить я буду. Назад зим множество, вломившись в дом наш, вещь унес одну ты. Что тебе не принадлежала. Когда хватилась мать моя, что с тобой вместе исчез гримуар черный, в котором мудрость вся ее хранилась, в гневе была она сильном. Проклинала тебя за выходку твою и себя за мягкосердечие, свободу тебе подарившее. Утешала лишь она тем себя, что недолгую жизнь тебе пророчила. Не живут с проклятием, что на тебя наложила. Гримуар же до сих пор не уничтожен. Не порван, не сожжен. То чувствовать может каждый, связь кто с Тенью имеет и касался хоть раз его. Оттого, увидев тебя, и узнав, кто ты, вспомнила я про то, что у тебя осталось и, бросив Стражей, в Круг магов поспешила. Догадывалась, что там только мог книгу эту ты спрятать.
Напряженно слушавший речи ведьмы капитан невольно усмехнулся.
– Потом свою поняла я глупость. Коль скоро так мало храмовников осталось стены Круга охранять, то ценности, что там хрянятся, спрятаны должны были быть крепко. Так и оказалось. Сторожей башни обмануть смогла я легко. Но сколь ни искала я, гримуар черный был мной не найден.
Хосек поднял брови, опускаясь в деревянное кресло. Меч он положил перед собой на стол.
– Рыцарь-командор Грегор, по-видимому, опять был сильно пьян. В Круге остались только его люди. Теперь любая нечисть может пробраться в башню безнаказанной. Забирая оттуда всех моих храмовников, я совершил ошибку. Благодарю тебя за то, что ты указала мне на нее.