Пути стражей
Шрифт:
Перед взором сэра Бьорна точно одновременно взорвались все звезды. Бросившаяся в его лицо распавшаяся в свирепую пыль ведьма запотрошила глаза, на несколько мгновений лишив зрения и слуха, заставив забыть обо всем. Когда он снова смог видеть и чувствовать, в комнате уже никого не было. Сэр Бьорн встряхнул головой, точно желая сбросить последние крупицы несуществующей пыли, и - вдруг почувствовал знакомое жжение.
К постоянным болям, усиливавшимся после приема очередной порции лириума, он уже успел притерпеться и, как правило, почти их не замечал. Однако, на этот раз исушавшая
– Проклятая ведьма!
Пламя вспыхнуло, как на просмоленой пакле. Храмовник взвыл, завертевшись, точно гоняющийся за хвостом молодой мабари, более походящий теперь на живой факел. В последних крупицах соображения он бросился к ложу, подхватил с пола стоявший у изголовья кувшин с водой и - опрокинул его на себя.
Огонь продолжал полыхать, словно не заметив усилия его погасить, зато храмовник в единый миг ощутил себя мокрым насквозь. Почти ничего не видя за языками пламени, и не понимая от страшной боли, он сорвал с ложа покрывало и набросил сверху. Однако, несколько мучительных мгновений позволили понять, что толку от этого было не больше, чем от воды.
Помутненное болью сознание предложило ему единственный выход. Задыхаясь и натыкаясь на все подряд, он по стене добрался до окна и распахнул его. Бросившийся в лицо морозный воздух с колкими кристаллами снега ненадолго отрезвили готового уже шагнуть в никуда потерявшего разум рыцаря Церкви. Сквозь полыхание свирепого огня на глаза ему попалась вцепившаяся в каменную кладку стены собственная рука. Несмотря на прорывавшиеся из-под нее языки пламени, кожа по-прежнему оставалась чистой, без обугливания и ожогов.
– Морок! Во имя Создателя, это всего лишь морок!
Дверь в комнату распахнулась. Появившиеся на пороге храмовники в изумлении вытаращились на прислонившегося к стене у окна, беспрестанно корчившегося и слепо шарившего перед собой рукой капитана.
– Сэр!
– осмелился подать голос один, видя, что их не замечают.
– Сэр...
– Огонь!
– Хосек из последних сил бросился на звук голосов, наткнувшись по дороге на стол и заставив рыцарей невольно отшатнуться.
– Вы видите на мне огонь???
Храмовники переглянулись.
– Никакого огня нет, капитан.
Не доходя двух шагов до двери, сэр Бьорн согнулся в три погибели, прижимая руки в животу.
– Мага!
– сквозь стиснутые зубы едва разборчиво простонал он.
– Целителя! Живей!!!
Капитан храмовников очнулся. Он лежал на узком ложе, спиной чувствуя мягкие покалывания меха, а бедрами - небрежно наброшенный кусок полотна. Доспех и одежда сэра Бьорна куда-то исчезли, а то, что его окружало, больше всего напоминало
Боли не было. Впервые за долгое время его жизни - никакой. Он уже успел отвыкнуть от такого, и это было так непривычно, что почти доставляло неясное неудобство.
Хосек повел головой вокруг и невольно вздрогнул. Перед его ложем стояла очень высокая статная эльфийка и смотрела на него в упор. В руке ее подрагивал черный, точно горелый, тонкий магический жезл.
– Вечер добрый, - быстро оправившийся от неожиданности храмовник приподнялся на локтях. Против ожиданий, молодая женщина ответила сразу и без стеснения, точно разговаривать с храмовниками его чина было для нее, вне всяких сомнений, отступницы, привычным делом.
– Уже утро, - эльфийка мотнула головой в сторону полога, что занавешивал вход.
– Пришлось возиться с тобой всю ночь. Тебе и твоим солдатам повезло наткнуться на наш шатер. Ваши целители, из Круга, частью ушли в Редклифф еще утром прошлого дня для помощи тамошним больным. А частью заняты в лагере гномов - подземники по сию пору страдают от стертых ног и простуды.
– Мне об этом известно, - сэр Бьорн окинул взглядом свое большое тело с никуда не девшимися из-под кожи уродливыми выпуклостями разраставшегося изнутри больного мяса, что давно уже мучили его, и прицыкнул от огорчения.
– Но вчера, отдавая приказ найти целителя, я ни о чем не помнил.
– Твои храмовники вынуждены были принести тебя сюда, потому что ты был в беспамятстве, но не без сознания, и все порывался куда-то бежать, - эльфийская магиня вздохнула и потерла плечо.
– Слабые заклятия успокоения на тебя не действовали из-за лириума, а сильными было нельзя... Я видела, как ты горел живьем. Признаться... было страшно. Это проклятие энтропии, если тебе о чем-то говорит это слово. Кто-то очень захотел, чтобы ты убедил себя сам, что умираешь, и убил себя своей же рукой.
Храмовник опустил глаза и тронул ладонью участок пораженного болезнью мяса на груди. Тот ответил едва приметной знакомой тянущей болью.
– Этого, к сожалению, я не смогла исцелить, - девушка извиняюще пожала плечами, проследив за его ладонью.
– Вся моя магия ушла в проклятья. На тебе их висело целых три. Кому ты так больно прищемил хвост, солдат?
Хосек усмехнулся. Эльфийка, к его удивлению, усмехнулась тоже, складывая руки, в одной из которых держала жезл, на животе.
– Понимаю, что магам. Но проклятия были необычные. Я таких не видела ни разу. Одно давнее, застарелое, что пустило корни в твое тело и намертво связало с ним душу, поразив самые... чувственные места. Второе по силе - то, которое убивало тебя огнем. А третье... я не уверена, что вполне поняла его природу. Я не занимаюсь магией крови. Оно тоже было наложено давно. Кто-то хотел вызвать твое расположение к себе и, тем самым, подавить твою волю, заставляя делать что-то, нужное ему, - она дернула плечами.