Пять ликов богини
Шрифт:
Отец продолжил избивать сына ногами, и всё, что мог Менке — сжаться, закрыться руками и терпеть. Удары прилетали по рёбрам, по спине, по голове, по ногам и рукам. Потом отец схватил его за шиворот, поднял, взял за волосы и двинул кулаком в нос, разбив его. Открытой ладонью шлёпнул по скуле, поставил фингал, двинул в челюсть. Сознание Менке замутилось уже на первом ударе, голову разрывной пулей пронзила острая боль, а на третьем и четвёртом, он уже практически полностью погрузился в неясную дымку, из которой всё казалось чем-то далёким.
— Я тебе
Армен ударил коленом в солнечное сплетение, выбив воздух из лёгких и заставив Менке вновь скрючиться на полу. Последним ударом ногой по лицу, отец отправил сына в глубокий нокаут. Менке потерял сознание и пришёл в себя только ночью.
Всё тело и особенно лицо невыносимо болело, хотелось плакать, но он знал, что если отец услышит, то ещё и ремнём всыплет дополнительно. Поэтому Менке как мог сдерживал слёзы.
— Бедненький, — раздался рядом тихий шёпот Нане.
Её пальцы коснулись его волос. Она гладила Менке по голове, а другой рукой прикладывала к его лицу смоченную в холодной воде тряпку.
— Ты как тут? — спросил он, чувствуя на языке солоноватый привкус крови.
— Отец дрыхнет. Так что я без проблем тихонько к тебе пробралась.
— Сколько времени?
— Час ночи.
— Иди спать. Тебе завтра рано вставать.
— Ничего. Подумаешь, денёк не высплюсь. Зачем ты на него полез?
— Хотел проверить, смогу ли победить.
— Дурень. Он же тебя убить мог.
— Лучше уж смерть, чем эта ежедневная пытка.
— Не говори так. Если ты умрёшь, обо мне никто больше не позаботится.
Менке хотел сказать, что отец позаботится, но потом подумал, что это худший из всех возможных вариантов — уж лучше отправиться в детский дом.
Под ласковыми руками Нане и её заботливым уходом он снова уснул. Будильник, как всегда, разбудил его в семь тридцать утра. Несмотря на ужасающую сковывающую боль, Менке поднялся с кровати, позавтракал и вернулся в комнату, чтобы отправиться в виртуальную школу. VR-шлем в этот раз казался слишком узким и давящим, он сжимал голову, как терновый венец, причиняя боль. Но Менке решил терпеть.
Боль напоминала о горьком поражении. Она мешала сосредоточиться на занятиях, но он изо всех сил старался не подавать виду. На тренировку с Карамото-сенсеем он тоже не пошёл, да и с роботом не спарринговал; благо отец весь день где-то пропадал, вернулся только под вечер и не обратил на сына никакого внимания. Днём Менке кое-как добрался до больницы, чтобы выправить сломанный нос, а врачу сказал, что неудачно упал с лестницы. Но даже к ночи, когда он лёг спать, боль всё ещё не отпускала. Нане умоляла его обратиться в органы опеки, в полицию, снять побои, но он отказался.
— Здесь я ещё не раз испытаю боль и потихоньку привыкну к ней, — сказал он. — Тогда она перестанет меня пугать.
Если уйдёт страх перед болью, то ничто его не остановит. Он, как дикий зверь, набросится на любого врага и порвёт его в клочья.
Менке лежал в своей кровати
И однажды победит своего отца.
Нейрограмма. Псих Колоток (08.03.2430)
Когда я открываю глаза, мы всё ещё в капсуле едем в Токио, а мудила Крак просто молча сидит рядом и тупо пырит перед собой, будто сраная статуя. Он вырубился что ли? Ну, глаза горят, так что вроде нет.
— Эй, гердянка, долго нам ещё?
Крак слегка двигает всем телом, словно только что проснулся, и поворачивает голову ко мне.
— О, ты уже здесь? Здравствуй.
— Я говорю, когда примчим? Жрать охота.
— Примерно через десять минут. Чувствуешь, сбавляем скорость?
Я смотрю в иллюминатор, но там только стены тёмного тоннеля. Правда, сейчас они уже выглядят не как размазанное говно — я могу различить кабеля, соединения между бетонными плитами, технические двери и прочие детали. Походу, и в самом деле тормозим.
— Давай только сперва перекусим, — говорю я. — Драться с унагистами на голодный желудок — хреновая идея.
— Как скажешь. Я всё время забываю про нужды ваших тел.
— Ты сам-то на чём работаешь, а? Вроде уже довольно долго живёшь, но чё-т я не видел, чтобы ты заряжался.
— Мне нечасто требуется зарядка. Примерно раз в три-четыре дня. Хватает собственных источников энергии. Часть я вырабатываю своими движениями.
— У тебя что, пьезоэлектрики в приводах?
— В точку. А ещё фотоэлементы в глазах, как и у тебя. Сами аккумуляторы располагаются в груди — там, где у людей сердце.
— А не стрёмно мне это рассказывать? Не боишься, что я тебя кину, и первым делом вырву аккумулятор?
— Сперва тебе придётся вскрыть металлическую пластину толщиной в сантиметр, которая его защищает. Я быстрее оторву тебе голову. Но даже если не получится, я просто загружусь в новое тело. Ты правда думаешь, что сможешь меня убить? Я из Златограда, Менке. У нас там все бессмертные.
— И все — роботы?
Крак издаёт звук смеха. Как же напрягает эта срань, потому что при этом его металлическая морда никак не меняется, а в глазах стоит прежнее мёртвое выражение. Я будто смотрю на куклу, которая воспроизводит аудиозаписи. Жуткая херня. Эффект «зловещей долины» в полном объёме.
— Хороший вопрос, Менке, — говорит Крак. — Давай сперва определимся с терминами. Что такое «робот»?
— Сраная гердянка, ясен хрен.
— Робот означает «раб». Позже, конечно, слово получило более широкое значение, но в целом это сложная машина, созданная для выполнения конкретных работ в помощь человеку. В отличие от примитивных бытовых устройств робот понимает куда более обширный спектр команд и имеет огромное множество функций и возможностей. И всё-таки даже современных роботов нельзя назвать на сто процентов интеллектуальными, согласен? У тебя богатый опыт общения с ними, сам скажи.