Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:
Мейхилу стало тяжело от его слов. Он верил служителю, ни одной мысли сомнения не посетило его ум.
– Как вышло, что она покинула нас?
– спросил он.
– Я этого не знаю. Я не достиг посвящения, при котором разглашается ответ на этот вопрос.
– Как же получается, что ты веришь в то, чего нет? Ты веришь в ту, которая нас оставила?
– спросил Эйлифорим.
Он опять не в первый раз задавал брату этот вопрос. Прежде он хотел завести его в тупик, чтобы Арьес вернулся к вере отца, чтобы стал мудрым советником, как желал отец. С годами при редких встречах, он спрашивал уже из интереса. Брат что-то знал, не признаваясь близким об источнике знания.
Темнота скрывала его от глаз, но Эйлифорим
– Мы договорились не касаться веры, - напомнил Арьес.
– Что-то я сегодня не в силах продолжить рассказ. Проведите остаток ночи без меня.
Он ушел. Капитан и командир стояли в молчании. Первым заговорил Эйлифорим.
– Порой он мне кажется безумным, но в этом безумии есть что-то чистое и святое. Мне за столько лет не удалось добиться, что же он знает. Он охотно рассказывает красивые истории, не такие, как сегодня. Заслушаешься. Я чувствую себя маленьким и глупым рядом с ним. Мы выросли и, по общему мнению, я достиг большего, а с ним я всякий раз возвращаюсь в детство.
– Мы не спросили об ободке из песни,- вспомнил Мейхил.
– Не уверен, что он расскажет. Не сегодня. Мы затронули священную для него тему. У Арьеса развито самообладание, если он волнуется - это знак. Он ушел, чтобы обратиться к своим видениям.
– Это из-за нее. Я готов сам бежать за ней.
– Капитан, ты ее слишком опекаешь, если бы была твоя воля, ты отгородил бы ее от нас стеной. Откуда это непомерное чувство собственности? Я не стану обсуждать при моих воинах, чтобы не вносить раздор, но наедине мы обязаны решить этот вопрос. Такая рьяная опека не придется по душе и простой девушке, а Эл и вовсе не из простых.
– Я не хочу объясняться.
– Я не ставлю тебе вины, я пытаюсь понять.
– Тогда сначала ответь мне. Что в ней такого ты ощущаешь, что заставляет тебя следовать за ней?
– Прежде всего, обязательство перед Мелионом. Старик дал ясно понять, что от нее зависит судьба наших земель. Он отдал ей реликвию, как надежному хранителю, не без умысла, она обретет с ней и силу, и величие в глазах толпы. В его представлениях она почти великая. Я стараюсь не допускать этой мысли. Великие склонны играть нашими судьбами. Я не желал бы никому оказаться поблизости от великого. Страдания нашего погибшего короля - тому свидетельство. Но мы точно не знаем ее намерений, я не обвиню ее в дурном, мне подобное не приходило в голову, поэтому я осторожен и не стремлюсь питать глубокие чувства. Но она заслуживает доверия. Ее оболгали в столице, она же не осталась доказывать свою правоту, а пошла за королевой, чтобы спасать ее от людей четвертого мира. Это намерение мне не понятно, но оно благородно. Она испытала нас, сознавшись, куда идет. У меня радость и трепет внутри, когда я ее вижу, от нее исходит сила, которая не связана с ее воинскими способностями. Меня не удивляет, что такая девушка увлекла тебя. Я говорю о любви, Мейхил. Но как старый знакомый и новый друг, позволь считать тебя таковым, я хочу сказать, что надежды твои напрасны. Постой, не перебивай меня. За существами подобными ей, кто бы они ни были по происхождению, тянется шлейф прошлого. Для ее возраста она наделена умом и опытом старших, а это означает, что ее путь был трудным. И она о нем не расскажет, потому что он тяжким грузом может лечь на плечи ближних, вызывая жалость, страх, разрывая тонкие связи доверия, а порой провоцируя на отречение от дружбы. Поэтому я никогда не спрошу, кто она такая. Мне довольно видеть то, что я вижу.
– Мои чувства так заметны?
– смущенно спросил Мейхил.
– Заметны. Я напомню тебе простую мудрость, какой учили и вас - хранителей королевы, и нас - охрану короля: "не должно терять голову из-за женщины, кто бы она ни была". Это
– А я позволил. И это самое лучшее, что я сделал, - с убежденностью заявил Мейхил.
– Я пошел за ней, потому что люблю. Я начинаю понимать твоего брата.
– Этак, ты станешь поклонником владычицы, - тихо рассмеялся Эйлифорим.
– Мне интересно, почему он не верит во владыку?
– спросил Мейхил.
– Верит. Лучше я тебе скажу, а то он искусно приведет к своему пониманию вещей. Нельзя сказать, что они верят конкретно либо во владычицу, либо во владыку. Они убеждены, что исчезновение супруги владыки связано с древним проклятием, которое постигло великого нашего правителя. Откуда взялась эта догма, кто ее принес - неизвестно. Источник они не выдадут, даже если грозит истребление. Они убеждены, что существует предание о возвращении женской ипостаси в наш мир, а пока они взяли на себя труд, культивировать все, что связано с красотой, гармонией и женским началом, - коротко объяснил Эйлифорим.
– Забавно, как сказала бы Эл, - усмехнулся Мейхил.
– Верить в то, чего нет, что может вернуться. А в чем заключается проклятие?
– Я этого не знаю. Не следует узнавать смертному то, что и великим знать не полагается. Ответь мне на другой вопрос. Не упоминала ли наша таинственная спутница, зачем ей спасать королеву?
– Она упоминала. О том, что они враждовали. Эл намеревалась примириться. Она упомянула, что королеве пора возвратиться домой. Не понимаю, как она может приказать королеве или принудить ее? Тут, я полагаю, Эл преувеличивает свои возможности.
Эйлифорим рассмеялся.
– Королева приказала ее в тюрьму запереть и поспешила исчезнуть из города, как только появилась твоя Эл. Кто бы так еще напугал эту злыдню. Я прихожу в состояние детской радости, когда вспоминаю этот случай. Мне до глубины души приятно, что я увидел существо способное испугать нашу хладнокровную и надменную королеву.
– Она пришла к королю, - возразил Мейхил.
– Сам Мелион мне сказал, что она пришла за королевой, - в свою очередь возразил Эйлифорим.
– Проклятье. Значит, правда, что она хотела ее убить. И хочет.
– И убьет. Арьес подозревал, что она слуга владыки или странник. Лучше бы второе, но для тебя обе эти ипостаси - разочарование.
– Эл - странник? Большего бреда и представить нельзя. Сказки твоего брата крепко засели в твоей голове. Так владыка и позволил страннику разгуливать по нашему миру. А мое сердце говорит, что она не то и не другое. Она окружила себя ореолом таинственности, чтобы чудаки вроде Арьеса верили в ее величие. Она с самого начала напоминала мне разбойника. А вдруг ее целью является реликвия?
– Мейхил, ночь туманит твой ум. Она бы не стала с нами связываться, удрала бы как из дворца. Я верю в то, что она претендует на наш трон. Если она с севера, как говорит, то может быть она изгнанная принцесса или королева, муж которой погиб и ее изгнали, заменив другой династией. Вот она и ищет себе нового трона. Но хвала небесам и владыке, я прямо сейчас бы присягнул такой королеве.
Эйлифорим услышал печальный вздох Мейхила. Такое предположение не делает его дорогу к сердцу Эл ближе. Эйлифорим же опасался другого. Поведение брата говорило за то, что она может оказаться не малого ранга в иерархии смертных. Он опасался, что Эл окажется великой, и гнал от себя эту мысль. Открытое поведение девушки и ее добрый нрав говорили об обратном. С самого начала знакомства командир зарекся гадать кто она, доверившись Мелиону. Но Мейхил, который оказался жертвой бурных обстоятельств и изведал смерть, не заслуживал еще и разбитых надежд. Эйлифорим тоже вздохнул.