Пять попыток вспомнить правду
Шрифт:
Голод в ближайшее время мне не грозил, разве что жажда. Холодно не было, ведь халат согревал достаточно хорошо, а на дворе — лето или поздняя весна. Я решила забраться в какую-то нору и отсидеться в ней, но для этого требовалось покинуть территорию поместья как можно скорее.
Наконец мне повезло — на глаза попалось раскидистое дерево, растущее не слишком близко к ограде, но нависающее над ней ветвями. Вокруг дерева — полянка, снаружи имения на него не вскарабкаться, а вот с этой стороны… Забраться, а потом просто спрыгнуть за
Забраться на дерево получилось не сразу — я зажала кинжал в зубах, перекинула пояс через толстую ветку, схватилась за него, подтянулась и вскарабкалась, перебирая по стволу ногами, при этом сильно исцарапав и ступни, и даже колени. Наконец проползла по этой ветке над оградой, повисла на её дальнем конце и спрыгнула на землю.
Снова подпоясалась и углубилась в чащу. Мне нужно было место, где меня бы никто не нашёл, недалеко от заветного дерева, чтобы не потерять ориентир, но оставаться на свободе. А когда вернётся память, решу, что предпринять дальше.
Лес за пределами имения был густой и дикий, разницу я ощутила почти сразу. Идти стало тяжело, ноги саднило, полы ночнушки и халата цеплялись за ветки и кусты. Льющегося с неба сияния луны перестало хватать, но в чаще были свои источники света — бирюзовым заревом мерцали грибы под ногами, а также прожилки листьев некоторых деревьев.
Невероятная красота! Вскоре я услышала шум воды и вышла к бойкой речушке, прозрачной и быстроводной. Устроилась на большом валуне и смыла с себя грязь и кровь.
Воспоминания начали потихоньку возвращаться, но какими-то странными, бесполезными урывками. Я вдруг вспомнила, что луну называют Гестой и считают богиней. Вернее — она и есть богиня, а даруемый ею свет — магия, которой ночами напитываются все ночные существа.
А днём… тоже происходило нечто важное, но что?
На том берегу речки раздался шорох, и к воде вышла пара некрупных чуть косолапых зверей с выводком малышей. На их шерсти красовались серебристые пятна, отсвечивающие в едва добивающих сюда лучах Гесты. Моё присутствие ничуть не смутило почтенное семейство, звери принялись лакать воду из ручья, а я залюбовалась нереальной красотой этой ночной картины.
Лесной шум вдруг прорезал пронзительный птичий крик. Самый крупный зверёк резко вскинул морду, остальные замерли, где-то вдали раздался ритмичный шум, и семейство молниеносно скрылось в кустах. Я опасливо заозиралась, не зная, куда прятаться. Достала кинжал.
Шум раздавался всё ближе и наконец оформился в хлопанье крыльев. Меж крон деревьев мелькнула огромная тень. Она спикировала на меня, и на горле вдруг захлестнулась удавка — длинный гибкий хвост то ли птицы, то ли летучей мыши обвил мою шею. Меня сдёрнуло с валуна и потащило по земле. Я захрипела и полоснула кинжалом по хвосту. Напавшая на меня тварь взвыла, но не отпустила.
Горло сдавило. Я изо всех сил била
Тварь усилила хватку на моём горле, саданула лапой и выбила у меня из руки кинжал… а затем вспыхнула синим пламенем и рухнула на землю рядом со мной. На моей шее остался болтаться обугленный у основания хвост.
Позади обгоревшей твари стоял дико злой Ирвен, и мне отчего-то стало только страшнее.
Тридцать третий день эбреля. Глубокая ночь
Попытка побега провалилась, и я знала, что последует наказание.
Наконец рассмотрела внешность своего пленителя и особенно — глаза. Две чёрные бездны, в которых кипела концентрированная смоляная ярость.
— Ты могла погибнуть, — едва сдерживая злость, бросил он и шагнул ко мне.
Я даже не дёрнулась — сбежать босиком от тренированного воина? Да ещё и по ночному лесу? Нереально. Ирвен выглядел так, будто это он — самая главная опасность во всей непролазной чаще.
— Пожалуйста, отпустите, — всхлипнула я, держась обеими руками за саднящее горло.
— Зачем, Гвен? — раздражённо спросил Ирвен, подбирая свой кинжал с земли. — Чтобы тебя прикончила кнутохвостая бата? Или блейз? Или ещё кто-нибудь из лесных обитателей?
— Я не хочу становиться вашей женой! — выплеснула я страх и гнев, бурлящие внутри.
— Это я уже слышал, — язвительно усмехнулся маг. — Но твои желания ни на что не влияют. Я уже принял решение и не отступлюсь от него.
— Но почему? — воскликнула, не в силах сдерживать эмоции.
— Если я начну тебе всё объяснять, то ты вспомнишь, Гвен. А если ты вспомнишь, то снова попытаешься провести свой дурацкий ритуал, который я запретил тебе проводить.
— Почему запретил? — осипшим голосом спросила я.
— Потому что он тебя убьёт, — резко ответил Ирвен, а затем огляделся.
Вокруг раздавались взволнованные крики птиц, а по ту сторону ручья в кустах что-то зашуршало.
— Но твой ритуал тоже может меня убить…
— Может убить и непременно убьёт — две большие разницы. Кроме того, я действительно хочу на тебе жениться.
— И мои желания тебя не волнуют? — убито спросила я, уже зная ответ.
— А чего именно ты хочешь, Гвен? Провести свой маленький ритуал и торжественно умереть в его финале? Это ты предпочтёшь браку со мной?
Я сжалась в комок. И с чего бы мне так страстно хотеть провести ритуал, если он меня убьёт? Нет, что-то не вязалось. Всё внутри кричало, что задуманное необходимо выполнить, а вот идти замуж за Ирвена никак нельзя.
— Знаешь, это больно ранит моё самолюбие. Прямо-таки уничтожает. Но у тебя ещё будет вся жизнь, чтобы передумать. А пока — нам надо уходить. Чем дальше в ночь, тем злее твари.