Пять попыток вспомнить правду
Шрифт:
Братья молчали, буравя друг друга яростными взглядами. Кажется, оба хотели наговорить друг другу гадостей, но сдерживались.
— Хорошо, что я не надел парадный мундир, — хмыкнул Кеммер.
— Тогда сказали бы, что преступница — она, — пожал плечами его брат.
Лжец! Я так и знала, что он — лжец! Изворотливый гад, который хочет лишить меня свободы и воли. Ненависть к нему вскипела в душе, опаляя изнутри. Но я молчала. Нужно экономить силы. А вдруг удастся сказать «нет» перед алтарём? Тогда от меня отстанут… Наверное.
— А как же мои родственники?
— Твои родители погибли несколько лет назад, а остальная семья от тебя отреклась, — ответил «жених». — Поэтому с твоей стороны не будет никого, а с моей — только брат. Мои родственники не приглашены, потому что они вряд ли одобрили бы наш союз.
Он снова саркастично ухмыльнулся, а я не поверила ни единому его слову о моей семье. Не может такого быть, чтобы от меня просто взяли и отказались. Где-то глубоко в душе отозвались болью воспоминания о близких. Я была уверена, что меня любили и ни за что бы не предали…
— Для протокола: я тоже категорически не одобряю этот союз, — высказался вдруг Кеммер.
— Может, вам стоит прислушаться к брату? — с издёвкой спросила я своего «жениха».
— Нет. Я уже всё решил. Больше говорить здесь не о чем. А ты, Гвен, должна будешь сказать жрецу, что согласна на брак. Это приказ. Поняла меня? Кивни, если поняла.
Голова против воли качнулась вперёд, и рот наполнился горечью разочарования. Почему я не могу сопротивляться этому мерзкому заклинанию? Что со мной не так? Я мучительно попыталась вспомнить себя и внезапно осознала, что никогда не была ни слабой, ни безропотной. О нет! У меня точно есть стержень, и я не позволю «жениху» себя сломать.
Вместо того чтобы тратить время на разговоры, я замолкла и принялась набираться сил для решающего раунда противостояния. Всё внутри восставало против навязанного брака, я чувствовала, что он принесёт только беду и боль, поэтому решила сопротивляться до конца. До предела. А для этого нужны силы.
Прикрыла глаза и спокойно дышала, игнорируя взгляды двух жестоких чужаков по соседству.
Экипаж внезапно остановился. «Жених» придирчиво осмотрел мой наряд, а потом пробормотал несколько слов и выплел заклинание — оно легло на ткань ажурным пологом и прикрыло некрасивые прорехи. Свадебное платье засияло, словно я поймала под кружевной подол стайку заблудившихся светлячков.
— Мы на месте. Выходи, Гвен. И помни: когда жрец спросит тебя, согласна ли ты на брак, ты обязана ответить, что да. Только одно слово, Гвен. И это тоже приказ.
Мы вышли из экипажа, и я замерла, поражённая красотой храма. Вроде не тот момент, чтобы застывать от восхищения, но я никогда в жизни не видела ничего подобного. На каменистом диком холме прямо в центре города возвышалось величественное здание, над куполом которого поднималась пронзительно-голубая, невероятно огромная луна. Её лучи насквозь пронизывали весь храм, заставляя его сиять мистическим лазоревым светом.
Сердце пропустило удар, но я не поддалась очарованию красоты.
— Сегодня хорошая ночь
— Да, — кивнул мой «жених». — На то и расчёт.
В блеске холодных синеватых лучей он выглядел ещё более мрачно и пугающе. Он молча подхватил меня под локоть одной рукой, другой обнял за талию и потянул в сторону храма.
Всё пространство внутри огромного здания оказалось пустым. Вместо стен — ажурные арки, впускающие свет и словно приумножающие его. Казалось, что луна здесь светила даже ярче, чем снаружи, хотя это было невозможно. Ровно посередине выложенной сложной мозаикой площадки загадочно мерцал голубоватый алтарь.
— Дети Гесты, вы готовы принести ваши клятвы? — спросил зычный голос.
Я вздрогнула от неожиданности и заозиралась. От одной из колонн отделилась тень, и к нам подошёл одетый в тёмную, расшитую голубой мерцающей вышивкой хламиду жрец.
— Да, — ответил мой «жених».
— Тогда встаньте, как полагается.
«Жених» подвёл меня к алтарю и встал по правую руку.
Жрец раскрыл огромную книгу и положил её прямо на алтарь так, что она заняла его почти целиком. Полистал исписанные страницы, нашёл нужную и нараспев начал:
— Готов ли ты Ирвен Блайнер, сын Гесты, перед лицом своей богини взять на себя обязательства за дочь её, Гвендолину Боллар, хранить ей верность до конца своей или её жизни, холить и лелеять, быть её опорой и поддержкой?
— Да, ваша праведность, — уверенно ответил Ирвен.
Я собрала всю свою волю в кулак, глубоко вздохнула и приготовилась.
— Готова ли ты, Гвендолина Боллар, дочь Гесты, перед лицом своей богини взять на себя заботу о сыне её, Ирвене Блайнере, хранить ему верность до конца своей или его жизни, холить и лелеять, быть его утешением в поражении и вдохновением в победе?
Что ж, наконец я узнала имя своего мучителя.
Всё внутри побуждало сказать да, но я изо всех сил сопротивлялась приказу «жениха». В голове нарастал гул, перед глазами снова поплыло, в ушах зазвенело, тело задрожало от озноба, губы онемели от напряжения… Но я не сдавалась. Боролась с собой до конца. Лицо Ирвена стало напряжённым и он с тревогой посмотрел на меня, прекрасно понимая, какая битва сейчас происходит в моей душе.
Я сражалась с чужой волей, изо всех сил.
Жрец терпеливо ждал ответа, и наконец он громом сорвался с губ.
Тридцать четвёртый день эбреля. Полночь
— Да! — прохрипела я, не в силах противиться приказу.
Из глаз хлынули слёзы, но никто не обратил на них внимания. Жрец напевно проговорил слова заклинания, которое опутало нас с Ирвеном светящимися нитями с ног до головы, а потом сосредоточилось на висках. Кожу опалило странным ощущением жара и холода. Правая половина лица горела в том месте, где была печать, и я видела, что на виске теперь уже мужа она оживает и извивается, а потом замирает новым узором.