Пять шагов навстречу
Шрифт:
— К примеру, то, что я проживу где-нибудь максимум неделю, а потом пойду добывать еду, попрошайничая у кафе.
— Ты бы улетела со мной?
— Боже, ты только что говорил о том, что тебе надоел цвет стен в спальне, а сейчас предлагаешь улететь с тобой неизвестно куда. У кого из нас месячные?
— У тебя, — усмехается Мэйсон, а я закатываю глаза, скрещивая руки под грудью. Парень оскорбляется: — Что? Я просто заметил.
— Это природа, Картер, — моё лицо выражает каменное беспристрастие. — Не
— Я знаю способ.
— Удиви меня, — киваю я.
— Беременность.
— Что ж, полагаю, я не беременна.
— Кто знает, — подмигивает он, и у меня отвисает челюсть.
— Ты не мог.
— Черт, конечно, нет.
— Это сарказм? — скептически фыркаю я.
— Ты думаешь, что я не скажу тебе об этом?
— Сейчас, кажется, что нет.
— Ты не залетишь только потому, что я захотел. Это должно быть обоюдным решением, а не эгоистичностью со стороны одного.
— Я не готова к детям.
— И?
— Что значит и?
— Если так получится, хочешь сказать, что убьешь моего ребёнка? Аборт тоже обоюдное решение, ты не можешь поставить меня перед фактом. Это нечестно. Я должен знать.
Прижимаю тыльную сторону ладони ко лбу и закрываю глаза, качая головой. Жар буквально сжигает изнутри.
— Господи, как от цвета стен мы перешли к аборту?
— Это нормальная тема для тех, кто занимается сексом.
— Да, но не тогда, когда они предохраняются.
— Ты же знаешь, что это не на сто процентов, — парирует Мэйсон, дырявя меня глазами. — Ты не сделаешь аборт, не поставив меня в известность, Трикси. Даже не думай об этом.
— Я вообще не думала о беременности, аборте, родах и подобном.
— Скажи, что ты не сделаешь этого.
— Не сделаю чего?
— Не сделаешь аборт и не скроешь от меня, — требует парень. — Пообещай, что не сделаешь.
— Обещаю, — согласно киваю. — Мы можем больше не говорить об этом?
— Можем.
— Спасибо, — выдыхаю я, облегчённо падая на спинку стула. Но моё облегчение длится пару секунд, потому что в глазах Мэйсона вижу серьёзный настрой для продолжения диалога.
— Мы не можем избегать эту тему вечно.
— Но и не можем обсуждать её сейчас.
— Почему не можем?
В голове образуется каменная глыба, заменяющая стену, через которую нельзя пробиться. Но у Мэйсона всегда с собой оружие, и сейчас это целый арсенал: кувалда, дрель, перфоратор и прочие приспособления. Так или иначе, я знаю, что он пробьётся и добьётся своего.
— Ты меня слышишь? — интересуется парень с нотками скепсиса в тоне.
— Что?
— Я разговариваю сам с собой.
— Ты хочешь ссоры?
— Нет, но и не готов обходить стороной то, что может произойти.
— Почему мы говорим об этом?
— Почему мы не говорим об этом? — ядовито парирует парень. — Почему мы избегаем чего-то?
— Потому что нам рано обсуждать такие темы!
— В таком случае, нам рано заниматься сексом, поговорим, когда окольцуемся и произнесём клятвы вечной любви под алтарём.
— Боже, мы только начали жить вместе, и уже пришли к теме беременности.
— Может, потому что, когда между двумя людьми случается физический контакт, они должны здраво понимать, что делают и к чему это может привести. Я как будто разговариваю с ребёнком, ты не можешь отрицать элементарное. Это секс, черт возьми, после которого могут появиться дети. Ты принимаешь таблетки?
— Нет, — выдавливаю, держа нарастающую бурю внутри, ведь не могу отрицать его правоты.
— Тогда в чём проблема?
Стараюсь снять напряжение, закрываю глаза и начинаю считать те самые щелчки ручки и барашков, которые должны своей милостью убить мою ярость.
— Я хочу, чтобы мы понимали друг друга, — выдыхает Мэйсон. — Чтобы между нами не было запретных тем. Ты просто не хочешь это обсуждать или стесняешься?
— Я чувствую себя неловко, — тихо признаюсь я, встречаясь с его глазами напротив.
— Я не знал, что девушка, которая начала раздеваться передо мной в раздевалке, стесняется такой дурости.
— Как будто никто не раздевался перед тобой, — бурчу себе под нос, но остаюсь услышанной.
— Не сравнивай, мы говорим о разных вещах. Мы оба должны понимать, что не защищены на сто процентов. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой или винила меня, понимаешь?
— Ты хочешь детей?
— Да, хочу. Но не сейчас, Трикси, почему ты решила, что у меня горит задница на такие вещи? Я говорю про то, если так получится. Не воспринимай всё так близко. Ты должна знать моё мнение. Твоё я уже услышал.
— Я даже ничего не сказала!
— Ты сказала многое.
Прошу кого-нибудь вылить мне на голову ведро с холодной водой, чтобы перестать пережёвывать состоявшийся разговор. Я скрючиваюсь не только физически, но и мысленно, когда думаю о беременности сейчас и тем более аборте. Я не знаю, что лучше или хуже тогда, когда вы только узнаёте и притираетесь друг к другу. Я никогда не держала в руках ребёнка, мой максимум — видеть их в колясках. Не знаю, какая из меня может выйти мать, если я не знаю ровным счётом ничего. В голове полный вакуум, когда дело касается детей, чего не сказать о Мэйсоне. Конечно, он знает, каково это. У него есть Эйден, и тогда, когда он пошёл в школу, он уже знал о многом, чего не знала я. Наш опыт колоссально разный. В его руках козыри, в моих — жалкие шестерки. Самая простая игра в дурака, где тем самым дураком остаюсь именно я.