Пять шагов навстречу
Шрифт:
— Какой цвет тебе нравится? — мысли перебивает вопрос Мэйсона, и я фокусирую на нём внимание.
— Нет любимого, — пожимаю плечами, говоря начистоту.
— Ты же предпочитаешь какой-то один цвет остальным.
— Не особо.
— Ладно, какой цвет тебе нравится чуть больше остальных?
— Белый, — первое, что приходит в голову, его и называю.
— Мы уйдём не далеко, — выдыхает Мэйсон.
— От серого к белому.
— Можем добавить бежевого.
— Ты серьёзно хочешь сделать ремонт? Сам?
— Да.
— Мы сделаем что-нибудь ужасное, — смеюсь я.
— Ужасно красивое, — улыбаясь, исправляет Мэйсон. — Согласна?
— Проверить нервы на
— Да, и продать эту проклятую мебель.
— Что? — ахаю я. — Всё?
— Абсолютно всё. Мы выберем новое вместе.
— Можно делать ставки?
— На что?
— На то, что мы не выдержим и бросим.
— Ставлю тысячу, — смеётся Мэйсон.
— Принято, но я даю сотню, — улыбаюсь я. — У нас есть хотя бы надежда, это уже что-то.
— Да, один процент из ста.
— Помни, что это была твоя идея.
— Спасибо, что сваливаешь на меня.
— Не благодари, — хихикаю я.
Время близится к семи, когда мы перерываем интернет, изучая специфику работы, и подыскиваем варианты дизайна, которые приходятся по вкусу. В итоге, наше мнение сходится на одном варианте, при чём, практически сразу. Фотография бросается в глаза и моментально приковывает к себе интерес. В ней есть всё, кроме того, белая плитка в спальне идеально подходит к тому, что мы подобрали, нужно лишь поменять мебель и перекрасить стены. Всего лишь — слова, которые вряд ли на деле выйдут простыми. Уверена, так легко ничего не получится, мы оба знатно попотеем, но идея Мэйсона поменять спальню находит одобрение от меня, он заражает энтузиазмом и озорством. Кроме того, его абсолютно не пугает то, что у нас ничего не получится, парень шутит и говорит, что мы дружно пойдём на курсы маляров, чтобы исправить то, что натворили. Его не пугает двойная работа и то, что мы можем потратить уйму времени и денег на свои творения. Наверно, мне тоже стоит перенять его спокойствие и простоту отношения к жизни.
— Одевайся, — говорит парень, подталкивая меня к шкафу.
— Зачем?
— У нас целый список для покупок.
— Мы поедем прямо сейчас?
— Мы всё делаем прямо сейчас, — улыбается Мэйсон.
Пока спешно натягиваю одежду, парень разговаривает по телефону. Мне удаётся уловить лишь обрывки фраз, но из всего разговора я точно убеждаюсь, что он договаривается о вывозе мебели. Мы серьёзно сейчас едем в магазин, чтобы купить краску? Я готова биться головой до того момента, пока не осознаю. Вероятно, из нас двоих, решительности больше в Мэйсоне, чем во мне.
На моей памяти один ремонт: моей комнаты в доме, который когда-то считался нашим. Это было слишком давно и память помнит лишь клочки из того дня, как мама сделала для меня козырёк из газеты и надела на голову, чтобы не измазать волосы в краске. Конечно, проку от меня было не так уж и много, но я всеми силами старалась помочь родителям покрасить стены. Сейчас я буду заниматься подобным занятием рука об руку с Мэйсоном, создавая комнату, которую он считает нашей. Пока в моей голове не может уложиться то, что этот дом становится моим, а его спальня — нашей. По привычке, я всё ещё могу спросить что-то типа: «У тебя дома»; «В твоём шкафу»; «В твоей ванной». Каждый раз я вижу неодобрительную вспышку в карих глазах, но до сих пор от него ничего не слышалось. Лишь единожды он сказал, чтобы я прекратила так говорить. Честно говоря, я далека от совместной жизни с парнем и тем более делаю это не специально, слова вылетают сами собой, остаётся кусать внутреннюю сторону щеки и стараться сгладить будущий конфликт. Комната в кампусе всё ещё числится за мной. Я не отдала ключи и не планирую. Не то, чтобы была не уверена в собственном
Путь до магазина не такой уж и длинный, за это короткое время согреваюсь, потому что морозная погода на улице намекает на приближение декабря. Порывы холодно ветра далеко не самые приятные. Всё чаще по ночам до ушей доносится шум не только машин, но и вьюги. В такие моменты, я прижимаюсь к Мэйсону и зажмуриваю глаза, стараясь позабыться в его тёплых объятиях. Сквозь сон, он заключает меня в кольцо своих рук и целует макушку, что пробирает до кончиков волос. Возможно, такой жест делается не совсем сознательно, но согревает, как никогда. Это приятное чувство не описать словами. Он прижимает к себе, и я таю, подобно шоколадке.
— Как прошёл ужин у родителей? — интересуюсь я.
— Неплохо, на этот раз я не чистил картошку.
— Нарушение традиций, — хихикаю я, но тут же перестаю смеяться. Сердце замирает, а дыхание сбивается. — Ты… говорил про нас?
— Нет, но отец догадывается.
— Почему?
— Потому что я с дурости задал некоторые вопросы, на которые сам знаю ответы.
— Какие вопросы?
— Я хочу услышать его историю.
— Какую историю?
— С мамой.
— Ты не знаешь? Я думала, вы говорите обо всём.
— Мы говорим обо всём, нет темы, которую мы не можем обсудить. Я всё знаю, но с маминой подачи, отец никогда не рассказывал. Я хочу услышать его сторону, но для этого нужно признать его правоту.
— Правоту в чём?
Мэйсон бросает в мою сторону быстрый взгляд, после чего смотрит в зеркало и выдыхает.
— В том, что у меня есть ты.
— Я?
— Не конкретно ты, но кто-то.
Внутри обрываются какие-то ниточки души, потому что он скрыл меня от семьи. Я бы не задумывалась, не будь это важным. Наши отношения вовсе не мелочь, по крайней мере, для меня. Моему состоянию позавидует настроение «печаль», а лицо выражает полное изнеможение и оттенок мела. Буквально за минуту, всё вновь перевернулось с ног на голову. Мэйсон резко даёт по тормозам, и останавливается в автомобильном кармане, хотя вывеска нужного торгового центра освещает прилегающую к ней парковку через один перекрёсток.
Его пальцы касаются моего подбородка и силой проворачивают к себе лицо.
— Черт, я знаю, о чём ты думаешь.
— О чём? — выдавливаю я, смотря в окно за ним.
— Думаешь, я не хочу, чтобы семья знала о тебе.
Моё молчание подтверждает ход его мыслей, да и я не вижу смысла противостоять, говоря, что не думаю об этом.
— Я не хочу скрывать тебя. Думал, мы будем вместе в этот момент, понимаешь? Но ты выбрала гребаные учебники, а я не хотел с тобой ругаться. У меня не было настроения и желания на новую ссору. Мы можем сделать это прямо сейчас.
Отрицательно кручу головой, ощущая неприятные отголоски внутри, не желая подачек. Если я не хотела подобного развития, то виновата в этом сама. Это я отказалась от того, чтобы поехать с ним. И это я стала причиной, по которой являюсь тайной. О нас знают в университете, но не знают самые важные люди в его жизни.
— Я не думала… — тихо говорю я.
Встречаюсь с глазами Мэйсона, читая в них беспокойство. Он показывает эмоции, которые прячу от него я. В эти самые секунды, кажусь себе такой жалкой, ведь боюсь открыться единственному человеку, который сделал для меня больше, чем кто-либо другой за всю жизнь. Горючие слёзы жгут глаза и всё же проскальзывают по щекам. Я всё порчу, и в моём топе собственные отношения.