Пять шагов навстречу
Шрифт:
— С какой стати? Может, я просто сбит с толку.
— Потому что не надо знать, надо чувствовать.
— Говоришь, как будто мы в сраной мелодраме.
— Нет, так и есть. Ты уже миллион раз слышал эту историю.
— Я слышал её от мамы, но не от тебя.
Отец поднимает один уголок губ и встаёт со стула.
— Я расскажу тебе её от своего лица, когда ты признаешься в том, что у тебя кто-то появился.
— У меня никого нет, — возражаю я, скрывая внутреннее смятение, — мне просто интересно.
— Мы оба знаем, что это не так.
С этими словами,
Я никогда не думал, что один человек способен зажечь тот огонь, о котором ты никогда не подозревал. Конечно, у меня есть родители, как опорная точка и аргументы «за» на этот счёт, но я — реалист, и найти что-то стоящее в нашем мире не так легко, как кажется. Цепляясь за каждую вновь обретённую «любовь», мы подпитываем себя иллюзиями. Каждый раз, встречая нового человека на своём пути, мы думаем — вот он, это точно он. Но это не так. Да, я согласен с утверждением о том, что каждый уходящий и приходящий человек приносит в нашу жизнь что-то своё, но я тот, кто легко прощается.
Отпустить? Без проблем. Конечно, отпустить, а лучше сказать, выкинуть из своей жизни грязь — проще. Это как избавление от ненужного хлама, наполняющего наши жизни, даже если эта грязь впиталась в сердце. Тяжело, но оно того стоит. Становится легче. Или нет, это спорный вопрос. Но есть тот ряд людей, которые вносят в нашу судьбу возможности, рост и развитие, с такими всегда сложнее. Как бы тяжело не было, мы всё равно отпускаем, потому что должны идти вперёд, потому что нельзя гнаться за тем, кто хочет уйти. И я вовсе не тот, кто побежит вслед, я тот, кто даже не обернётся на прощанье. Мне удаётся ускользнуть от засранца Купидона, который пытается нацелиться в мой зад или голову. Пока я показываю ему средний палец — очередная стрела пролетает мимо.
У меня есть живые примеры любви — это мои родители. Моя семья. И я чертов счастливчик, как говорит про себя отец. У меня родители, которые любят друг друга и любят нас. Я слышал их историю больше полумиллиона раз, но не по своей инициативе. Отчасти, я благодарен, что у меня есть сестра, которая когда-то донимала маму с этими вопросами. Фактически, это была её сказка на ночь, менялись лишь имена. Не буду врать, я слушал с тем же упоением, что и она, но не показывал виду, притворяясь спящим. И я вижу не единственный пример. Их несколько, но мой пример — моя семья. Кто, если не они?
У меня своя жизнь. Своя судьба. Свой выбор. И сейчас я выбираю свободу. Смешно, но линия на ладони готовит свои планы на меня. И в этот раз на сторону Купидона встают все предыдущие пункты, из-за которых я чувствую себя слабым и не способным бороться. Это моя погибель. Она — моя погибель.
Глава 1
Мэйсон
Сентябрь
Очередной раз слушаю гундёж друга.
— Чёрт, Картер, ты нахрен прикалываешься? Тебя
— Дай мне надеть трусы, придурок, я не могу сверкать яйцами в коридорах. Она перебесится, дай ей шоколадку.
— Она уже съела, ей не помогло. Я передаю ей трубку.
Смеясь, скидываю вызов, когда в динамике начинаются шорохи.
— Ты всё? — спрашиваю я, когда девчонка поправляет блузку, словно только что не терлась ей о стену.
— Мы не можем выйти вместе? — хнычет она.
— Нет, сваливай уже.
Фыркнув, она вскидывает подбородок и шагает к двери. Провожаю её выгнутой бровью и радуюсь, когда чёрные, как смола волосы, больше не мелькают на горизонте. Натягиваю футболку и, словно по хреновому волшебству, перед глазами возникает какая-то блондинка.
Скинув сумку на пол, она снимает кофту и смотрит на меня. Карие глаза скользят по мне без всяких эмоций, и я чувствую себя пустышкой. Соблазнительные пухлые губки в форме сердечка сомкнуты в прямой линии, но как только она открывает рот, внутри меня поднимается цунами негодования.
— Ты долго будешь пялиться? Одевайся и вали.
— Ты перепутала двери, — усмехаюсь я, — это мужская раздевалка.
Наградив меня смертоносным взглядом, она закатывает глаза и следом скидывает футболку, оставаясь в одном лифчике. Это уже что-то новое.
— Сделаем вид, что я ничего не видела, как и ты. Ок'ей?
— Не уверен, — улыбаюсь я, оперевшись локтем на дверцу шкафа и закинув её за голову.
— Тогда я скажу тренеру, что ты оскверняешь душевые.
— И что мне будет?
— Как минимум, исключат из команды, — говорит она и надевает спортивную майку.
— Она носится без лифчика.
— Я обязательно прислушаюсь к твоему совету, а сейчас свали, иначе пакуй манатки и вычеркивай имя из списка команды.
— Без проблем, — вскинув руки, усмехаюсь я.
По тупому, но я продолжаю стоять на месте, превратившись в дуб, который не вырубить топором и не свалить танком.
— Алло? — восклицает крошка. — Очнись и вали.
— Могу прикрыть твой тыл, — предлагаю я, с какого-то счастья оправдывая собственный ступор.
— Если ты не заметил, то я не нуждаюсь.
— Я всё равно прикрою.
— Хорошо, — без всякого энтузиазма выдаёт она, — раздевайся.
Брови моментально поднимаются вверх, как и уголки губ. Это охренительно: две с разницей пять минут.
— Я шучу, придурок. Чисто теоретически, я могу переспать с тобой прямо тут. На лавочке или в душе. Не знаю, где ты только что это сделал, плевать. Но не буду.
Все бурные фантазии моментально растворяются, как будто вода сбежала в канализационные трубы и оставила сухой след.
— Мистер-неприятность, вали, — очередной раз, просит девчонка. — Ты слишком надоедливый, Картер.
— Мистер-неприятность? Картер? — усмехаюсь я, — с чего ты взяла что я — это он?
— Как часто ты получаешь в голову?