Пятьдесят оттенков хаки

Букрин Валерий Васильевич

– Очень!

Митрофанов извинился перед делегацией, встал, выглянул в приемную и поручил: «Николай! Сделай-ка нам всем чаю, да покрепче!»

Генерал подмигнул прапорщику и обернулся к старикам.

– Прошу вас в комнату отдыха, – незаметно он распахнул дверь позади своего кресла. – А я пока поговорю с дамой. Очень скоро она проведет для вас прекрасную экскурсию.

Командир жестом пригласил вошедшую сесть, внимательно выслушал, снял телефонную трубку и коротко приказал: «Солопова!» Услыхав в ответ голос подчиненного, начал без подготовки:

– Дело

есть по твоему столу, Николай Викторович. Говорят, в городе живет мать солдата-героя… – слушая ответ, командир одобрительно кивал головой. – Правильно делаешь. А как ты догадался? – он что-то черкнул на календаре и с удовольствием пояснил Маше: – Даже привез ей землю с места взрыва. Что касается продуктов, молодец, – это ей кстати. И ремонт тоже. А мне вот советуют привезти ее в часть, пусть походит возле старта, побудет на месте взрыва. Знаю, что не положено, но она мать. Кто накажет? Любые органы войдут в наше положение. Ей до наших секретов нет никаких дел. И еще. Ее второй сын погиб в Афгане и похоронен на родине. Надо бы организовать проездные документы, отвезти на вокзал, потом встретить. Никакого финансового нарушения не будет. Как это, кто? Это я тебе говорю. Причем здесь ревизия? Там тоже люди. У них что, матерей нет? Она не на курорт едет, – он нервно закурил. – А вот это выход. Включайте посмертно в списки части: появится легальная возможность выписывать ей проездные документы и паек. Лады, – Митрофанов положил трубку и с довольным видом пояснил: – Солопов берет ситуацию под личный контроль.

– Спасибо вам огромное, Илья Федорович, за помощь и понимание, – стремительно поднялась со стула Маша.

Генералу это не понравилось. Он нахмурил брови:

– А кто вам позволил встать? – сурово оборвал он.

– Просто пора в музей, – натянуто улыбнулась просительница, направляясь к двери, и, чтобы не гневить начальника космодрома, тактично напомнила. – Да и вас гости заждались.

– Ну-ну, – усмехнулся Митрофанов, брови которого удивленно поползли вверх. – Вы у нас женщина Онищенко? – уточнил он.

Эти слова обидно задели Машу. Ее щеки вспыхнули.

– Я подчиненная полковника Онищенко, и только! – глядя в глаза командиру, возразила она, всем видом выражая протест.

– Идите! – Илья резко встал и сухо пояснил: – А старики – совсем не гости. Это что ни на есть ответственная работа! Политика!

От повышенного тона Маша вздрогнула, но промолчала. Едва она покинула кабинет, генерал снял телефонную трубку.

– Слушаю, – раздался в ответ фальцет Онищенко.

– Научите свою подчиненную соблюдать субординацию и лично примите у нее зачет на знание Устава, а то идут, понимаешь ли, напрямую к командиру все, кому не лень!

Через несколько дней весь город бурлил, обсуждая Машину статью «Чужого горя не бывает». Днем позже в эфире местного телеканала вышла ее авторская программа, рассказывающая о трудной судьбе обездоленной матери. Уже утром к женщине прямо на улице стали подходить люди, предлагая искреннюю помощь. Директор школы вошла в класс прямо во время урока и вручила коллеге огромный букет цветов, предложив педагогам

взять шефство над одиноким человеком. В срочном порядке был составлен график дежурств и расписаны дни посещений.

Не менее оперативно действовал и городской совет депутатов. На внеплановом заседании спешно утвердили список мер по поддержке матери героя. Почувствовав внимание и заботу, женщина ожила. Вскоре она разыскала Машу. Не глядя на разницу в возрасте, они нашли общий язык и подружились. Отъезд Маши стал для учительницы непоправимой бедой. Она всем сердцем прикипела к молодой приятельнице, став близким человеком и для ее сына.

Спустя время забота городских властей сошла на нет, но военные до самой смерти навещали старушку и выполняли ее редкие просьбы…

Никита изумленно наблюдал за замершей на полуслове коллегой. Заметив его растерянность, Маша смущенно улыбнулась.

– Походу, ракета может жахнуть? – оторопело уточнил приятель.

– Может, – отгоняя неприятные воспоминания, призналась журналистка. – Как-нибудь расскажу, чтоб не под руку.

Появившаяся из-за спины молодая женщина с папкой в руках протянула разрешение на съемку. Маша задумчиво оглянулась.

– Настя? А ведь это ты!

– Я, – та с готовностью шагнула навстречу. – Оформляла пропуска и решила, что ты посоветуешь снять ракету сквозь ели, – улыбнулась она. – Тебе всегда нравился этот ракурс.

– Как жизнь? Как дела? Помощь не требуется?

– Спасибо. Неплохо управляюсь сама.

– Замужем?

– Ращу сына, – стушевалась Настя.

– Как наши? Наверное, многие уже разъехались?

– Почти все. А вот Полунины еще здесь. Андрей стал начальником группы и женился на Алене. У них тоже сын.

– Андрей? На Алене? Не может быть! Он же…

– Да, да, да, – криво усмехнулась собеседница. – Хотел сместить начальника революционно, а сделал это эволюционно. Ты была права: тесть уступил ему свое место без боя, – она нахмурилась и сменила тему. – Хорошо выглядишь.

– Ты тоже молодец.

– Маша! – подал голос оператор. – Я закруглился! Айда на НД!

– На НП, – смеясь, поправила напарница.

– Не стану вам мешать, – ретировалась Настя.

– Может, все же могу чем-то помочь?

– Ни в коем разе, – возразила приятельница, конфузясь под прицелом камеры. – Ой, не надо меня снимать!

– Интересная женщина, к тому же в форме – писк сезона, – нахохлился и пошел в атаку Никита, откровенно демонстрируя желание. – Хороший кадр – моя фишка!

– Я нефотогеничная.

– А вот это зависит исключительно от моего профессионализма! Сниму так, что все ахнут.

– Не сомневайся, так и будет, – поддержала товарища Маша, переместив Настю правее. – На фоне ракеты дама будет выглядеть эффектнее, – порекомендовала она.

– Смотрите вечером новости нашего канала! – распушив хвост, подмигнул оператор.

Видя блеск в его глазах, Маша строго посмотрела на часы и буквально потребовала:

– Казанова, нам пора!

Настя грустно улыбнулась и поспешила удалиться.