Пятьдесят оттенков хаки
Шрифт:
– Уймись, – отмахнулся от него Игорь и протянул рюмку больших размеров. – Учись жить культурно. Командир так велел, – он налил товарищу водки. – И не забывай закусывать!
– Не учи! – взбрыкнул Головин, вставая, и не удержал простынь. Она упала, обнажив могучее тело полковника. Приятели рассмеялись.
Через дверной проем было видно, как Тополевский и Онищенко заканчивают партию в бильярд. Андрей, как обычно, выигрывал с разгромным счетом. Замполит нервничал, видя, что его проигрыш веселит болельщиков. Митрофанов перевел взгляд на захмелевшего
– Идеолог чертов. Везде пытается навязать свою линию.
– Суслов местного разлива, – с сарказмом согласился Илья.
Локтев нахмурился, анализируя, в чей адрес прозвучал комментарий шефа, но от грустных мыслей его отвлек приход Тополевского. Командир жестом пригласил его сесть рядом.
– Куда замполит подевался? – уточнил у подошедшего Ярослав. – На покой, вроде как, рано.
– На улице снегом растирается, – переглядываясь с Митрофановым, сообщил Андрей.
– Вот и ладненько, – стал серьезным генерал. – Поговорим без лишних ушей. Мне кажется, в последнее время слишком много информации стало уходить за пределы космодрома, – начал он издалека. – Возникает резонный вопрос, не завелся ли среди нас «дятел»?
– Что? – не стерпел Головин и сузил глаза. – Ты, командир, не зарывайся, – пьяный, он переставал себя контролировать.
Телегин удержал его кисть и выразительно посмотрел в глаза приятелю. Головин набычился и, сжав кулаки, покраснел.
– Илья Федорович дело говорит, – поддержал командира Игорь. – Я и сам не раз задумывался над этим вопросом. Слишком уж многое не стыкуется.
– И мне кое-что кажется подозрительным, – поспешил вставить свои пять копеек Локтев.
– Погодь, – отмахнулся от него Митрофанов и сделал паузу. – На днях мне звонили из Москвы и предметно интересовались, как дела и что случилось при испытаниях последнего спутника.
– В столице уже знают? – удивился Андрей. – Странно. Замечание мы устранили собственными силами, потому никому ничего не обязаны были докладывать. Ну, совершил ошибку капитан, так что, сразу наказывать? Подсказали, что да как, научили работать. Ничего серьезного ведь не случилось. Обычная ситуация на технике.
– А в Москве, однако, все известно, – Илья поочередно оглядел коллег. – Стало быть, без «крота» не обошлось. Кто бы это мог быть?
– Я знаю, кто, – торжественно объявил Локтев. – Наша разудалая теледива. Заметьте, когда приезжает Петров, они всегда о чем-то шепчутся.
– Это несерьезно, – первым не выдержал Тополевский. – Они, может, и шепчутся. Их дело. Только в Москве известны все наши проблемы, а Марья Андреевна на испытаниях не присутствует и ввиду отсутствия технического образования конкретной информацией располагать не может. Или кто-то уже успел с ней пошептаться? – уколол он.
– Какие
– Не в том дело, замужем – не замужем, – буркнул Головин. – Имела она нас в виду. Дамочка она независимая и самодостаточная.
– А еще она ярая феминистка, – с порога присоединился к разговору замполит. – С мужиками не церемонится.
– Ты в этом на личном опыте убедился? – икнув, фамильярно поинтересовался Федор.
– Попрошу без намеков! – возмутился Онищенко. – Марья Андреевна не женщина, а Китайская стена!
– Точно, не подвинешь! Восьмое чудо света, – оживился Рыбаков. – Вот только смотреть лучше на расстоянии – отбреет в два счета, – глядя на одетого замполита, он испуганно уточнил: – Что, пора по домам?
– Не торопись, отдыхай. Просто Алексей Федорович у нас и в бане одет как джентльмен, – съязвил Тополевский.
– Стараюсь оставаться таковым в любых условиях, – Онищенко франтовато вскинул голову и стал в позу Наполеона. Коллеги переглянулись и улыбнулись. – А вообще позволю себе спросить, почему без меня обсуждают мою подчиненную? – возмутился он.
– Так ведь не жену, – не растерялся Андрей. – Хотим вот включить ее в состав пресс-группы, для взаимодействия с журналистами центральных СМИ. Должен кто-то работать с ними профессионально. Не мне же этим заниматься.
– И не ей! Не понимаю, к чему весь этот сыр-бор? – вскипел Алексей. – Да, пресс-группа по решению командира подчиняется вам. Но у вас своих женщин с избытком!
– Вы так говорите, словно речь идет о гареме, – иронично усмехнулся Тополевский. – А между тем, в подчиненных мне отделах служат женщины с техническим образованием. Творческие кадры есть только в вашем распоряжении.
– Марья Андреевна занята подготовкой концерта, пишет текст новой экскурсии, составляет сценарии, перерабатывает песни, готовит стихотворные заставки, – брызжа слюной, стал загибать пальцы офицер.
– Может, она и нам споет или спляшет? – оживился Локтев.
– Очень рад многогранности ее талантов, – проигнорировал его выпад Андрей, обращаясь по-прежнему только к Онищенко. – Позвольте заметить, что принятие подобных решений не в моей компетенции.
Митрофанов, не скрывая удивления, смотрел на замполита с хитрой усмешкой:
– Ты чего шумишь, Алексей Федорович? Как я решу, так и будет!
– Не будет, если мы хотим продолжать качественную пропаганду и удивлять наших конкурентов. Мария Андреевна у нас и радио, и телевидение, и газета, и музей!
– Прямо народная артистка космодрома, – ввернул Локтев.
– Да уж, не чета твоей пассии, – резонно заметил Головин.
– Не понимаю, о чем ты? – вскипел Ярослав.
– Все ты понимаешь. Кто с Оксаной чаи гоняет? А на чьей машине она по магазинам колесит?
Локтев побагровел от неожиданности и даже стал заикаться.
– Ты все в-вывернул наизнанку! – нашелся-таки он.
Митрофанов встал и вплотную приблизился к Онищенко.
– Алексей Федорович, решено: Мария Андреевна включена в состав пресс-группы. Утром подпишу приказ. Вопросы есть?