Пятьдесят три карты
Шрифт:
ся до кровати. Она с сожалением посмотрела на меня и, выте
рев промежность моим носовым платком, подошла ко мне.
– Милый мой мальчик, - ласково сказала она, поглаживая
мою грудь рукой, - как жалко, что ты так быстро устал.
Она потрогала рукой мой безжизненно поникший член и по
качала гловой:
– Что же мне теперь делать дальше?
– Ложись, полежи со мной.
– Ах, если бы я могла спокойно лежать с мужчиной, если
бы
полной удовлетворенности. Меня жжет огонь неугасимого жела
ния, мои мысли зацепились за этот колышек и врашаются вок
руг него с упорством, достойным мула. Мы созданы для этого
и ночью жизнь, которую мне бог даровал, для нас и сладость,
и терзания, и муки. С таким побуждением мы живем все дольше
и дольше. Первый раз мы провели среди людей только час, по
том два, три... А вот теперь - шесть.
– да, а сколько же
сейчас времени? Она подошла к столу и посмотрела на часы.
– Уже четыре часа.
Как стремительно летит время! Я завидую женщинам, они
могут жить и днем и ночью. Когда захотят. Для них к услугам
все мужчины мира. А мы?
– ну, уж положим, и для них далеко
не все мужчины. И это совсем не так уж просто, как ты себе
представляешь.
– Как не просто?
– Но ведь не бросится она каждому встречному на шею?
Долго она будет с ним знакома, и чем сильнее и чище любовь,
тем длиннее время их платонического знакомства. Бывает,
проходят годы, прежде чем они найдут себя в единстве.
– Зачем все это?
– ведь они живут не одну ночь, а всю
жизнь. Им нужно как следует узнать друг друга. Я, конечно,
не имею в виду проституток, те отдаются, даже не зная имени
мужчины.
– Вот я и была бы проституткой. Я бы отдавалась всем.
Ведь только для этого рождены люди, а все остальное - это
плод их фантазии. Дикари были рождены плодиться. Им было
холодно и неудобно, они выдумали себе убежище - пещеру - и
одежду - шкуры. Они скрыли от взоров друг друга свою наготу
и как только это стало запретным для взгляда - возвели в
культ. Потом они построили города и стали торговать. Появи
лись богатые и рабы. У богатых была возможность, они одева
лись, а бедные за гроши снимали с себя последние лохмотья,
чтобы доставить удовольствие богатым. Нравственность и без
нравственность развивались одновременно. И чем крепче нрав
ственность, тем дороже и приятнее безнравственность. Всякие
тиски нравственности порождают все более сильные взрывы
безнравственности.
них еще осталось тайной - их плоть. И это именно потому,
что плотные непроглядные шторы церковной средневековой мо
рали закрыли для них доступ к этому. Мне жалко всех вас,
ибо вы боретесь с исполином, в тысячу раз более сильным,
чем вы сами. Есть две силы, правящие миром - деньги и
плоть. И если вы когда-нибудь победите власть денег, то ни
когда не победите своей плоти, ибо в этом ваша жизнь. Она
была прекрасна в этот момент. Ее карие глаза горели, волосы
растрепались и блестящим золотым каскадом опустились ей на
лицо. Она раскраснелась и тяжело дышала. И если к ее словам
добавить то, что она стояла передо мной голая и очарова
тельная свежая и чистая, то вам станет понятен трепет, ох
вативший меня. Я схватил ее своими руками и повалил на кро
вать. Покрыл жаркими поцелуями ее благоухающее тело. Она
только стонала в сладострастном исступлении. Бурно, как ди
кари, с воплями и рычанием, мы совокупились, сплетая свои
тела в непостижимой комбинации. Когда порыв страсти отхлы
нул и мы очнулись от похотливого дурмана, она встала с кро
вати и, глянув на часы, сказала: - ну, вот и все. Я сейчас
уйду, вспоминай меня, а если я тебе понравилась - люби. Ме
ня можно любить в памяти. Посмотри на меня хорошенько и за
помни. Я тебя никогда не забуду. Прошай. Я вскочил с крова
ти, чтобы еще раз поцеловать ее на прощание, но было поз
дно. Она махнула рукой и исчезла... Я долго сидел на крова
ти, вспоминая ее слова и ласки. Потом потушил всет и лег
спать.
– Ну, вот и все. Уже поздно, и вам, наверное, нужно ид
ти, - сказал он, прерывая свой рассказ.
– Да, - спохватился я, - уже пора.
Он встал вместе с нами, собираясь уходить.
– А вы куда?- спросил его Дик.
– Домой.
– Где вы живете?
– Тут, недалеко, снимаю подвальную комнату.
– Не нужно туда ходить, живите здесь. Мы заплатили за
номер и за питание.
Он смущенно поблагодарил нас и, проводив до под'езда
гостиницы, вернулся в номер. Мы с диком взяли такси и по
ехали на корабль.
– А ведь правду сказала эта девица про плоть, - сказал
Дик.
– Она, очевидно, говорила о своей плоти. Для нее она
действительно все, - ответил я и мы больше не говорили ни о
чем, погруженные в свои мысли.
Глава 6