Пятицарствие Авесты
Шрифт:
— Он уйдёт, зато я пришёл, — отвечал Виктор.
От неожиданности неправильно оценив обстановку, говоривший развернулся и
взмахнул железкой, намереваясь ударить вошедшего. Перехватив его руку, Виктор резко
вывернул её, подхватив падающий обрезок трубы, меяеду тем как согнувшийся в пояснице
налётчик застонал. Виктор, отпустив руку, толкнул его ногой в зад, отчего тот растянулся
около стены, а рэкетиру, стоявшему в центре и потянувшемуся рукой за
— Ты не успеешь! — и покачал головой.
Евгений с Виктором отобрали железки у рэкетиров и теснили к выходу всех троих,
вместе с поднявшимся с пола налётчиком. Уже за порогом один из них сказал, угрожая:
— Мы ещё встретимся! — а второй продолжил, обращаясь то ли к Колычеву, то ли к
Виктору:
— Ты сам подписал себе приговор.
Дверь закрылась, и было слышно, как завёлся мотор и машина отъехала от ворот
мастерских.
— Ты вовремя приехал, — сказал Евгений Виктору.
— Да уж... — отвечал тот. — Слава богу, всё обошлось бескровно. Но дело, я вижу,
далеко зашло.
Он уселся за стол, сели и остальные.
— Давайте-ка чаю попьём, — предложил Николай Петрович. — Не думал я, что мне
придётся участвовать в боевых действиях на старости лет.
— Так как же до такого дошло? — спрашивал Виктор.
— Так и дошло, — отвечал, садясь, Евгений.
Он налил чаю, положил сахар и отставил кружку.
— Предел пришёл, — зло бросил он. — Несколько месяцев мы платили эту подать, а
они всё увеличивали её и увеличивали. В конце концов нам стало невыгодно заниматься
делом: мы не оправдывали своих затрат. В городе три мастерские, занимающиеся тем же,
не считая единичных мастеров, и наша на лучшем счету. Очевидно, мы кому-то мешаем,
возможно, обоим конкурентам.
— Ну и что вы намерены делать дальше?
— Будем держаться. Платить больше не будем, — отвечал Николай Петрович. — Даже
при теперешнем состоянии власти этому безобразию должен прийти конец.
— Ты слышал, что нашли Анатолия? — вмешался в разговор Владимир. — Помнишь,
он пропал на вездеходе зимой?
— Когда нашли? — удивился Виктор.
— Да вот недавно. Нашли рыбаки, случайно, на берегу одной протоки.
— Да, да, — подтвердил Колычев. — Я разве не говорил тебе? Что-то случилось с
вездеходом. Он сжёг всё топливо и замёрз, видимо, заснул, пока горел костёр. Спасибо,
ребята похоронили его там, хотя Тамара настаивает, чтобы мы перевезли останки сюда.
— А что с вездеходом?
— Вездеход удастся забрать только зимой, — отвечал Евгений, — если его не растащат
летом. До него несколько речек и ручьёв,
— Может быть, нанять какую-то баржонку?
— У нас просто денег не хватит. Вообще ситуация, в какой оказался Анатолий, похожа
на нашу. Скорее всего, ему помогли погибнуть, ведь не зря предупреждали раньше.
— А что Тамара?
— А что Тамара... Увязла в своей секте. Поменяла трёхкомнатную квартиру на
двухкомнатную, гораздо худшую, с доплатой, переехала туда с сыном, а деньги отнесла в
2бЗ
секту. Сына своего туда же тянет, но тот — молодец! — уже может постоять за себя, ничего
ей тут не обломится, — раздражённо рассуждал Николай Петрович.
Они посидели ещё, попив чаю, а затем Виктор поехал домой, решив не возвращаться на
работу — рабочее время подходило к концу. Уже по дороге он заметил, что его
сопровояедают те синие «Жигули», стоявшие ранее у мастерской Колычева, и было похоже,
что их пассажиры нарочито выставляют напоказ своё преследование, окончившееся около
дома Виктора, когда он припарковал свой автомобиль, решив впредь быть настороже.
Меяеду тем всё обернулось не так, как он предполагал. Через день, возвращаясь с работы,
он так же оставил свой автомобиль, направляясь к двери подъезда, как вдруг услышал
крики о помощи и стоны. Обернувшись, он увидел, что около торца дома, граничащего с
забором детского садика, рядом с асфальтированной дорожкой, ведущей в садик, на газоне
лежит молодая девушка, корчась от боли. Его торопливость была, очевидно, к месту, а
нагнувшись над ней, он услышал:
— Ой, больно! Больно!
— Что с вами? — участливо спросил он. — Чем вам помочь?
— Ой, больно, больно! — только и было ответом.
Не зная, что предпринять, он решил вызвать «скорую помощь», но в это время
мелькнула световая тень, а вслед за этим последовал удар по голове и Виктор потерял
сознание. Он очнулся с сильнейшей болью во всём теле, от которой временами
перехватывало дыхание, после чего он снова терпел её, стараясь отдышаться. Открыв глаза,
Виктор вначале не понял, в чём дело, поскольку подумал, что левый глаз либо не открылся,
либо чем-то закрыт, поэтому снова закрыл их, но, попытавшись взглянуть повторно, понял,
что не видит левым глазом. Он лежал на дорожке, ведущей в детский садик; вокруг никого
не было, не видно было даже прохожих, и, терпя невыносимую боль, он чувствовал
скапливавшуюся во рту кровь. С большим трудом приподнявшись с земли, сел, нащупал