Пятицарствие Авесты
Шрифт:
шофёр и эта машина, — это за ним.
Они въехали в городок, на первый взгляд мало
изменившийся, по мнению Виктора, что, впрочем, так и
было, если не считать большими изменениями в его облике
несколько пятиэтажек, построенных, очевидно, в
семидесятые годы, да двухэтажные коттеджи недавней
постройки. Это был обычный для средней полосы России
районный город, где большую часть жилья составляли
деревянные одно-, двухэтажные домики,
строений советского периода, а центр его зачастую обустроен
купеческими домами красной кирпичной кладки
дореволюционного времени. Всё было как преяеде: чистые
зелёные улочки, аккуратно обсаженные яблонями,
благопристойные домики и дворы, неторопливые прохожие,
шумливые ребятишки и умиротворённые старики на
скамейках под окнами. Они проехали мимо стадиона, вокруг
которого не изменилась даже ограда, мимо церкви, где
изменения были значительные и благоприятные — она была
отремонтирована и заново покрашена, — и остановились
около гостиницы, находившейся там же, где она была и
раньше, двадцать лет назад. Попутчик, попрощавшись, уехал,
а Виктор прошёл в гостиницу, где, как оказалось, не было
свободных номеров. Администраторша услужливо
предложила снять однокомнатную квартиру, находившуюся
поблизости, и Виктор, не обременённый багажом, охотно
согласился последовать за ней. И вскоре они были около
двухэтажного дома из силикатного кирпича, вошли во двор,
чисто убранный, с растянутыми вдоль верёвками для сушки
постиранного белья и с несколькими небольшими вишнями
под окнами да грядками зелёного лука и чеснока. Постучав в
одну из трёх дверей на первом этаже, про- вожатая взяла у
хозяйки ключи и, открыв предлагаемую квартиру, вошла
внутрь, приглашая Виктора. Квартира была однокомнатная,
чистая, уютная — она понравилась Виктору. У одной стены
стоял шкаф для одежды, рядом с которым располагались
умело устроенные стеллажи для книг, полностью
заставленные ими, а у противоположной стены стоял
просторный, уже разложенный диван, и хотя некоторое
неудобство создавало развешенное на верёвке женское бельё
во дворе за широким окном, но и с этим можно было
мириться, поскольку любоваться из окна всё равно было не
на что. Кухня, ванная — всё было пристойно, правда, не было
горячей воды, но, по признанию про- вожатой, её не было и в
гостинице, зато в городе была баня и частная сауна.
Провожатая ушла, оставив ключи; а Виктор, раздевшись,
помылся под душем прохладной водой, освежаясь после двух
суток
чайнике на газу, выпил кофе «Три в одном», оставшийся
после дороги, и, расстелив чистую простыню, взятую из
шкафа, прилёг на диван, наслаждаясь прохладой комнаты и
чистотой тела. Поезд, на котором он приехал, прибыл в
Загорск поздно ночью, почти утром, Виктор толком не
выспался, поэтому неожиданно быстро заснул, а
проснувшись, почувствовал себя вполне бодрым и
энергичным. Причёсываясь перед зеркалом, вдруг с досадой
вспомнил, как с удивлением, даже с изумлением, смотрела на
него молодая администраторша, хотя уже давно привык
видеть недоумение во взглядах незнакомых людей,
обращавших внимание на его седые, почти сплошь белые
волосы на голове.
Он вышел в город, прошёлся по знакомым улицам, почти
ни в чём не изменившимся, подошёл к зданиям техникума,
где проучился четыре года, а затем был призван на службу.
Техникум уже перестал существовать: не было ни
официальной вывески с названием учреяедения, ни каких-
либо признаков учебного заведения; а двор меяеду бывшими
учебными корпусами был загромояедён штабелями
расфасованного пиломатериала, что было понятно, поскольку
ничем другим, кроме леса и сельскохозяйственной
продукции, этот край торговать не мог. По улице, ведущей из
города, он вышел к речке, где раньше был мост с ажурными
фермами из калиброванных брёвен, а теперь, вместо
деревянного стоял крепкий бетонный; за речкой
располагалась деревня, одно время там снимали жильё
ученики того техникума, в котором учился Виктор. Он и сам
один год вместе с двумя друзьями жил на квартире, если
можно было назвать квартирой старую ветхую избу с
полуразвалившейся оградой, с таким же старым и немощным
хозяином, забытым собственными детьми и смертью, и с его
сожительницей, маленькой пожилой женщиной, всю свою
жизнь до того прожившей в няньках у чужих людей и
которую он называл «х-вой посудиной». Она страдала из-за
разросшихся аденоидов и постоянно была пьяна, отчего
воздух внутри избы был спёртым, наполненным тяжёлым
перегаром и запахами нередких старческих неожиданностей.
Кроме них, трёх подростков, учившихся в техникуме, в доме
постоянно жили или иногда просто ночевали два- три
человека разного пола, спавших по разным углам на
железных кроватях, откуда временами доносился хруст и