Пятицарствие Авесты
Шрифт:
смерти непроходимостью кишечника, просясь на руки то к
ней, то к бабушке со словами: «Какать!», «Писать!» — а у
другого лопнули глаза после того, как ему влили какую- то
невероятную дозу лекарства, у меня холодеет всё внутри.
203
Молчание затянулось, но Виктор всё же решил спросить
Алексея о его новой женщине.
— Она работает медсестрой. У меня стало сердце болеть
— ложусь иногда в больницу. Там и познакомились. Она мне
нравится,
вместе.
— А как же дети?
— Она не против детей, но они вряд ли будут там жить.
Впрочем, и не надо. Мать с Лидой против. Будут если
приходить, и то — слава богу.
Они засиделись допоздна; деревня уже спала, света не
было даже в их доме, и дважды мимо прошла пара,
обеспечивавшая ночной караул.
Через два дня Виктор уехал: нужно было торопиться,
чтобы дочь успела сдать вступительные экзамены в институт,
и, прощаясь, как обычно, с матерью, он с горечью подумал,
что ему всё труднее и труднее расставаться с родными. Вдруг
вспомнилось, как, уезжая несколько лет назад, он забыл
попрощаться с двоюродным дядей, как тот вышел на взгорок,
догоняя и зовя его; но он не вернулся, лишь крикнул в ответ,
что скоро приедет; а когда вернулся — даже раньше, чем
ожидал, — дядю уже не встретил.
В областном агентстве Аэрофлота пришлось купить билет
на рейс следующего дня: на сегодняшний он уже опоздал.
Поэтому он не торопясь побродил по городу, а потом, устав,
решил поехать в аэропорт, чтобы там отдохнуть,
устроившись в местной гостинице. Автобус, на котором он
добирался в аэропорт, оказался полон пассажирами; было и
понятно: конец рабочего дня и люди спешили на свои
пригородные дачи, стараясь не упустить погожие деньки,
того и гляди могущие смениться дождливой и прохладной
погодой, не такой уж редкой летом в этих местах. Виктор
уступил место молодой женщине, плотно прижавшейся к
нему, решив, что её сильно потеснили, а когда встал рядом,
был приятно удивлен её общительностью и
204
доброжелательностью. Выяснилось, что она едет на дачу и у
неё окончилась рабочая неделя, но она давно не была там
одна, и ей, очевидно, будет страшно и одиноко. А перед
остановкой, где ей надо было выходить, оказалось, что
вместе с ней выходит ещё и подвыпивший мужчина,
подозрительно на неё поглядывающий, очевидно, он
обязательно к ней привяжется, если Виктор не согласится её
проводить. Понимая смысл происходящего, он вдруг
подумал: стольких женщин обидел своим невниманием, что,
возможно,
оставив его без любви, без женской верности. А почему бы и
нет? Он вышел из автобуса вслед за ней, и по дороге она что-
то не умолкая говорила, так что он не имел возможности
вступить в разговор, а пьяненький попутчик, не обращая на
них никакого внимания, скоро исчез в многочисленных
улочках дачного поселка за вишнями, яблонями, кустами
малины.
Утром она, жизнерадостная и счастливая, не упускала
возможности прикоснуться к нему, прильнуть, словно в
благодарность за ночную близость, но, уже провожая его и
ожидая автобус на остановке, вдруг заявила: вот-вот приедет
её муж, и она не хотела бы, чтобы он видел их вместе.
Виктор оторопело смотрел, как она отошла от него на
некоторое расстояние при подходе автобуса, а затем с
чувством обидной досады пошёл навстречу выходившим из
автобуса пассажирам и, уже усевшись у окна, наблюдал, как
его ночная подруга целует только что приехавшего мужа.
Ему вдруг стало безумно стыдно за случившееся с ним этой
ночью; он не чувствовал к тому мужчине, обнимавшему её,
ни злобы, ни ревности, ни злорадства, но только стыд и
унижение по отношению к себе самому, и вдруг снова
вспомнились слова древней легенды: «Скажи мне, друг мой,
закон Земли...»
Уже к вечеру добравшись до дому, он увидел дочь и сына,
бросившихся ему навстречу, повисших у него на шее.
205
Растерянный и взволнованный, он никак не мог отойти в
сторону, чтобы освободить дорогу автомобилю, бесшумно
остановившемуся сзади и даже не пытавшемуся подать
сигнал о помехе.
— Папочка! Где ты был? — спрашивали дети
взволнованно. — Мы уже который день встречаем тебя здесь.
— Но я же не опоздал и приехал, как и обещал.
— Мама плачет и говорит, что ты нас бросил.
— Ну что вы, мои родные, как же я могу вас бросить?!
Такого никогда не может быть. Я был в деревне, немного
развеялся.
— А как же мы? Мы ведь тоже хотим туда поехать.
— А вот Наташа поступит в институт, и поедете туда,
если мама согласится. У вас ведь всё лето впереди.
Они прошли в дом, где их встретила Вера, сдержанно
поздоровавшаяся с мужем и не высказавшая ни слова упрёка
или сожаления по поводу его отъезда. Ужин прошёл в
обычной семейной обстановке, и было видно по всему, что
тревога детей бесследно исчезла: они были абсолютно