Пятница, тринадцать ноль-ноль

«Оч-чень интересно. Значит, магистр Трио решился, наконец, покинуть Имолу. Знаменитый затворник возвращается в Университет. Тот самый Джузеппе Трио. Ну-ну. Очень способный, надо признать, маг: образцовое сочетание таланта, обширных знаний и фантастической научной интуиции. Если бы не глупые принципы, которыми он напичкан, как фаршированная утка яблоками, вполне мог бы рассчитывать на достойную карьеру. Увы. Для человека, столь упорно цепляющегося за детские идеалы, получить звание магистра и какую-нибудь скромную должность в Университете – максимально возможный рост.

Впрочем, это только облегчает работу с ним. Магистр Трио

может оказаться весьма полезным, весьма… Как правило, подобные идеалисты последними понимают, что их использовали втемную. А иногда и не успевают понять».

Их появление в Нюрбурге не было обставлено особо торжественно и не вызвало повышенного интереса обывателей – в столице Лагосинтера, путешественники, пусть даже такая, довольно странная компания, событие вовсе не редкое. Но сказать, что они остались совсем не замеченными, тоже было нельзя. В конце концов, полюбоваться таким зрелищем, как возвращающийся с задания отряд Розовых Ос (полное название – ПК РЗ ООС, а если расшифровать, то Постоянной Комиссии по Решению Задач Охраны Общественного Спокойствия) горожанам удается не каждый день. А тут, как подарок, два десятка всадников: в сияющих доспехах, покрытых защитными магическими рунами, обвешанные оружием и амулетами, почти в равных пропорциях, и у каждого всадника широкая розовая лента на левом рукаве – опознавательный знак отряда. Естественно, что именно Осы притягивали к себе любопытные, почтительные, восхищенные взгляды, а на долю скромно едущих следом четырех человек уже ничего не оставалось.

Простодушных жителей Нюрбурга совершенно не интересовал полноватый мужчина с жидкой и скособоченной какой-то бороденкой – хотя магистр истинной магии Джузеппе Трио и был фигурой довольно известной, но, как говорится, только в узких кругах. Не смотрели они и на другого, долговязого и тощего, почти все время оживленно болтающего – наемных убийц, даже отошедших от дел, мирные обыватели, как правило, в лицо не знают. И на третьего, с командирскими повадками, рыжеволосого и рыжебородого, тоже никто не обращал внимания – Огюстену Лэрри вполне хватало той власти, которой он обладал, командуя самым серьезным и боеспособным подразделением воинов-магов на Лагосинтере, и дешевой популярности у горожан он никогда не искал. Некоторые, впрочем, останавливали взгляд на единственной девушке в отряде, но вовсе не из-за особенной какой-то красоты, нет! То есть она была, конечно, вполне симпатичной и поглядывала на окружающих с тем превосходством, какое часто позволяют себе хорошенькие девушки. Но интерес прохожих вызывала не ее внешность, а эсмеррский боевой меч, рукоять которого выразительно поднималась над плечом. Оружие такого качества было далеко не у каждого опытного воина, а уж увидеть меч у девушки… хотя, если честно, тоже ничего особенного. Едет себе девица с эсмеррским мечом и пускай едет – чего в жизни не бывает. На Ос смотреть было гораздо интереснее.

Такое положение всех устраивало. Огюстен Лэрри как уже было сказано, вообще предпочитал считаться чем-то вроде невидимки; Арра была слишком озабочена открывшейся перспективой – возможностью поступить в отряд Розовых Ос, чтобы обращать внимание на такие пустяки; Ганца всеобщее невнимание устраивало в связи с его, не слишком законопослушным прошлым. А магистр Трио, отсутствовавший в родном городе два года, был просто занят. Он старательно вертел головой, пытаясь понять, какие изменения произошли за этот срок и нравятся ли они ему. В целом, нравилось почти все, кроме нового украшения одной из площадей – огромной и очень сложной геометрической конструкции, бестолково растопырившейся в центре крохотного, по сравнению с ней, цветника. Остановив Гладиолуса, старого мерина, которого Джузеппе вопреки первоначальным намерениям

выкупил у хозяина (все равно для возвращения в столицу нужна была лошадь, а к Гладиолусу магистр уже привык… более или менее привык), он изучил надпись на постаменте. Если верить этой надписи, затейливо выполненной изогнутыми буквами разной величины, монумент должен был символизировать стремление жителей Нюрбурга способствовать благополучию и процветанию родного города. Согласившись, что сама по себе идея достаточно благородна, Джузеппе крайне неодобрительно отозвался об исполнении.

Двинулись дальше и Ганц, который просто не умел подолгу молчать, с удовольствием начал излагать свои взгляды на современное искусство вообще и монументальную скульптуру в частности. Впрочем, излить душу, он так и не успел, магистр Трио прервал его на полуслове:

– Арра, Ганц, а где вы жить собираетесь?

– Найду что-нибудь, – безмятежно усмехнулся Ганц.

– Я не знаю пока, – девушка пожала плечами и неуверенно оглянулась на Лэрри: – Есть, наверное, какое-нибудь общежитие?

– Есть, – коротко согласился тот и с любопытством посмотрел на бывшего однокурсника: – Я правильно понял, ты хочешь что-то предложить?

– Э-э-э… да. Если ты не против, конечно.

– А почему я должен быть против? – Лэрри пожал плечами. – С моей точки зрения, даже удобнее будет, если вы поселитесь все вместе.

– Значит, вопрос решен! – в голосе Джузеппе прозвучало что-то вроде облегчения.

Арра и Ганц переглянулись.

– Мы, конечно, счастливы, что вопрос с нашим проживанием решен, – сладким голоском пропела девушка, – но хотелось бы знать, как именно?

– Очень просто и удобно! – улыбаясь, сообщил Джузеппе. – Вы поселитесь у меня дома. Он совсем недалеко, пара кварталов отсюда, не больше.

– Просто и удобно? – Арра задрала подбородок вверх, и магистр сразу вспомнил первые минуты их знакомства. – Извините, господин Трио, но я не могу позволить себе жить в доме с двумя холостыми мужчинами. Приличная девушка должна заботится о своей репутации.

– Пустяковое дело, птичка! – обрадовался Ганц. – Хочешь, я быстренько женюсь на ком-нибудь?

– Не сомневаюсь, что у тебя и здесь припасена очередная невеста, – прошипела она. – И не называй меня птичкой.

Ганц расхохотался, ему и этого было довольно. А Джузеппе выглядел весьма обескуражено. В конце концов, они достаточно долго вместе носились по степи и до сих пор то, что Арра проводила дни и ночи в обществе двух, а позже и двадцати двух, холостых мужчин, нисколько ее не волновало.

– Но как же… – он не договорил, сообразив, что любые сказанные им слова, будут вопиющей бестактностью.

Спас положение Лэрри:

– Трио, как все гении, забывает о деталях, даже о весьма существенных. Вы же понимаете, что он не оставил бы дом стоять пустым, без присмотра, на два года. Сейчас, как и предыдущие пятьдесят лет, там живет нянюшка Матильда – она, по-моему, нянчила еще отца нашего Джузеппе.

– Это правда? – Арра устремила на магистра строгий взгляд.

– Ну да… то есть, я не уверен, что она нянчила папу, но меня – это точно. И она живет в нашем доме… нет, не помню сколько. Всегда.

– Раз там будет еще женщина, я согласна, – с достоинством заявила Арра.

– А ты Ганц? – казалось, для Джузеппе было очень важно, уговорить товарищей поселиться у него.

– Жить в одном доме с двумя незамужними женщинами? – сморщил нос Ганц. – Впрочем, я никогда особенно не заботился о своей репутации.

– Вот и хорошо, – заключил Лэрри. – Теперь у Трио хватит мужества появиться на пороге родного дома.

– Ничего подобного! – очень убедительно запротестовал магистр. – Вовсе я не боюсь! – И тут же испортил впечатление, спросив почти жалобно: – А ты с нами не зайдешь?