Пятый прыжок с кульбитом
Шрифт:
– Откройте рот, язык покажите. Так-так.
Лысый доктор задумался. Даже лысину почесал, приподняв шапочку. Видимо, никаких одноклассниц он там не приметил.
– Что со мной случилось, доктор? И почему ноги печет?
Лысый доктор ответил вопросом на вопрос. В загадочном стиле, тоном профессионального психотерапевта:
– Вообще ничего не помните, голубчик?
– Как догонял, как подрезал, - хмыкнул я.
– Может, такое и было. Но, ей богу, не помню.
– Шутить изволите, это уже хорошо, - доктор
– А меня узнаете, Антон Михалыч?
– Нет.
– Я ваш доктор, и меня зовут Альберт Эдуардович. Неужто забыли?
– Вас вижу первый раз, - уверенно заявил я. Память на лица у меня всегда была отличной. Такую лысину уж я бы запомнил наверняка.
– Больницу тоже не узнаете?
– он неопределенно махнул рукой.
– Палату?
– Нет, - я шел в полный отказ, словно дерзкий уголовник на допросе.
– И Катю?
– И Алену,- отрезал я, пресекая дальнейшие расспросы.
– Вообще ничего, как это ни печально.
– Так-так, - доктор совершенно не огорчился.
– Серьезно вас контузило... Такое бывает. Ретроградная амнезия - характерное нарушение функций памяти, как следствие черепно- мозговой травмы. И знаете, что первым делом делает человек? Ну, после того, как очнулся.
– Что?
– встрепенулся я. Стандартные вопросы двинутых на голову людей должны быть интересны, они вряд ли отличаются от моих.
– Больной интересуется, где он. И как сюда попал. Далее он пытается вспомнить свое имя и, наконец, задает вопрос о текущем времени.
Ага, пошла конкретика. Я даже обрадовался:
– Ну, имя свое я сам вспомнил, слава богу. Бережной Антон Михалыч, пенсионер. Но еще работаю. А вот все остальное вы расскажите, доктор. Где я? И далее по вашему тексту канона.
– Сегодня тридцатое апреля 2019 года, - доктор это произнес торжественно, интонациями радиодиктора.
– Московское время пятнадцать часов, в Петропавловске- Камчатском полночь. А вы находитесь в частной клинике, после контузии и ранения нижних конечностей.
Удивления сдержать мне не удалось:
– Травму головы допускаю. Шел, упал, очнулся здесь... Ранения конечностей при этом возможны. Ладно. Но тридцатое апреля 2019 года? Это знаете ли, отдаленное будущее. Хотите сказать, что почти два года я провалялся в вашей клинике?
Вместо ответа доктор вытащил из кармана телефон, чтобы сунуть мне под нос.
– Но на часах восемь тридцать!
– возмущенно воскликнул я, разглядев крупные цифры.
– Правильно, - почему-то удовлетворенно кивнул доктор. И неожиданно растопырил пятерню: - Сколько пальцев?
– Пять, - машинально ответил я.
– Отлично, - доктор ласково улыбнулся.
– Это был тест.
– Проверка психики у психа?
– хмыкнул я.
– Где-то так, - телефон доктор не убирал.
– Смотрите остальную информацию.
Я посмотрел. Мелкие цифры и буквы на экране подтвердили
– Счет за капитальный ремонт, - пояснил он.
– С утра из ящика вынул.
– Однако, - выдохнул я растерянно.
С документами не поспоришь, и против фактов не попрешь. Конечно, бумагу можно подделать, а календарь в телефоне изменить, только кому это надо?
Сам факт глубокого провала меня ужаснул:
– Долгий маразм у меня вышел! А почему в конце апреля у вас тут дождь со снегом шурует?
– Антициклон налетел, - он пожал плечами.
– Или циклон? Неважно, так бывает.
– Бывает. И что?
– Синоптики обещают, что завтра погода наладится. И вообще, Антон Михалыч, все образуется, - обнадежил меня доктор.
– Скоро придет психиатр, он поможет нам во всем разобраться.
Ага... Психиатр разберется. Расскажет, что мы все песчинки в часах, которые отмеряют вечность, и законопатит в изолятор с мягкими стенами.
– Частная клиника с психиатром, - пробормотал я.
– Это, наверно, дорого?
– Для вас, голубчик, сущие пустяки, - доктор продолжал вещать успокоительным тоном.
– Не стоит волноваться. Тем более что для вас здесь, как у постоянного клиента, серьезная скидка.
Тем временем медсестра Катя закончила лепить датчики по всему моему телу, и лысый доктор уставился в экран медицинского прибора.
– Минуточку, - предупреждающим жестом он поднял палец.
Что ж, мне тоже пора подвести некоторые итоги. В наличии имеется три варианта: рай, ад и психушка. Какой ни выбери, получается плохо. Или совсем плохо. Или, наконец, просто ужасно. Хм... А раз я здесь частый гость, все-таки наиболее вероятным ответом представляется дурдом. Этакий санаторий принудительного отдыха с добрым психотерапевтом, прекрасными санитарками и светлым будущим. И когда они закончат сюсюкать, немедленно нашпигуют мой зад целебными инъекциями аминазина.
Пауза для печальных размышлений не затянулась, ее прервала необычайно высокая девица. В коротком белом халатике она ворвалась, словно вихрь. Лоб и щека ее были измазаны зеленкой, забинтованная левая рука покоилась на перевязи. Подлетев, она рухнула на край кровати и свободной рукой цепко ухватила мою ладонь. Из серых глазищ ручьем потекли слезы.
Хм... Милый вздернутый носик, усыпанный веснушками, волосы цвета красного золота. Кого-то она мне до боли напоминает... Пришла уверенность, что губы этого вихря наполнены вкусом ванили. Да, безо всяких сомнений, такие губы должны быть мягкими и сладкими. Откуда-то я это знаю. Еще подумалось, что тайфуны принято называть женскими именами. Например, Анна. Почему так? Не ведомо. Дежавю, черт бы его побрал.