Пятый туз
Шрифт:
– Так вот, Раиса Павловна, мы должны и хотим вам помочь. Нам очень неприятно беседовать с вами здесь. Но мы вынуждены вас на некоторое время… изолировать. Они могут найти вас и убить. Вы ведь из кабинета им звонили?
– Нет-нет! Я же понимаю. Я из автомата звонила… около дома.
– Вот вы и сами все поняли. Около дома они вас уже и ждут. А второй раз откуда звонили?
– Тоже из автомата, из центра…
– А третий?
– Я только два раза звонила.
– Знаю. Это я так спросил – для проверки вашей
– Нет, конечно. Я сказала, что не верю им. Они меня убеждали, что я работаю в… нехорошей организации, которая подслушивает разговоры и шантажирует людей.
– И вы поверили?! Как вы могли! Вы – офицер госбезопасности!.. Не понимаю, не понимаю!
– Я и не поверила. Поэтому я и попросила ответить его по «02».
– Значит, поверили. А если бы он ответил по этому «02», что бы вы сделали?
– Не знаю.
– Вы бы нас всех выдали. Вернее, предали. Вы бы Родину предали!.. Вовремя мы вас остановили! И будем вам помогать. Вот бумага, пишите. Все подробно, каждое слово разговора – все вспоминайте и пишите. А мы проверять будем. Досконально будем проверять.
Возвращаясь в Москву, Панин прокручивал детали разговора. Опасности здесь явно не было. Она говорит правду… Как удачно они успели! Опять в последний момент, но успели.
Панин вспомнил свою поездку в Бельгию. Он привез два чемодана техники. Ехал с тургруппой поездом, чтобы упростить таможенный контроль. Как издевалась над ним Елизавета, иронизировала, высмеивала. Он привез зонтик за полторы тысячи. Усиленный, направленный микрофон-зонтик. И вот теперь этот зонтик их всех спас.
И еще не вечер – с этой штуковиной надо работать. Надо только знать, когда и на кого его направлять.
Главный вопрос – что делать с этой Галаевой, с этой сорокапятилетней «лейтенантшей»… Выпускать ее до завершения всего, до выезда – нельзя. Очевидно!
А после выезда?… Тоже нельзя…
С остальными просто: приказ об увольнении, выходное пособие, подписка о неразглашении и порядок.
А эта… Она все поняла! Она уже не поверит… после подвала… Запугать? Купить? Все очень опасно, без гарантий.
Гарантия только в одном. Слесарь за десять тысяч сделает все аккуратно. Где-нибудь в тихом лесу, в овраге, и дерном прикроет. Она одинока – искать никто не будет, но…
Телефониста Панин не знал. Слышал рассказы Лобачева, но этот телефонист был для него деталью, инструментом. Как зонтик, автомобиль, офис, магнитофон. Некий неодушевленный элемент плана действий. В нужный момент офис надо закрыть, жучки снять, телефониста убрать. Все понятно, без эмоций. но здесь…
А с этой женщиной совсем другое дело!.. Она смотрела ему в глаза, она плакала, она покорно соглашалась.
Нет, он не сможет дать команду убить… Лучше запугать!
Панин успокоился и даже повеселел. Он въехал в Москву, насвистывая бравурную мелодию. Он знал, что в офисе его должны ожидать новости. Он даже не сомневался, что это должны быть приятные новости.
Здорово придумал Лобачев с этим самодуром – сразу всех одним махом… Панин никогда не был на рыбалке, но сейчас его охватил именно рыбацкий азарт: они долго и тщательно готовились, монтировали снасти, искали наживку, и вот-вот над поверхностью воды должен появиться улов. Ну не шесть, не пять рыбин, но уж три-четыре должно быть. А если ни одной?
Настроение Панина резко сменилось от бурной радости и предвкушения удачи до нетерпеливого ожидания возможного срыва, провала.
Сегодня утром истекло время ультиматума… До этого часа все объекты должны были переслать деньги в Будапешт.
По сводкам за вчерашний день настораживающих моментов не было. Правда, днем и вечером последовательно вырубили три точки: сначала у Елагиной, затем у Айрапетова и Акмеева… Это нормально. Они не могли не понять, как были получены сведения об их грехах.
Панин буквально влетел в офис. Лобачев что-то озабоченно обсуждал с Елизаветой.
– Как результат, Федор? Я места себе не нахожу. Говори скорее… Ну?!
– Частично положительно.
– Быстрее. Кто, сколько?
– Дроздов и Масловский пока молчат. Дроздов, тот просто распустил всех сотрудников на недельные каникулы.
– Дальше!
– Айрапетов и Акмеев перевели суммы в полном объеме. Иштван уже работает по дальнейшему переводу и закрытию фирм и счетов. Сумма составляет…
– Да помню я все! Как Елагина?
– Вот здесь основной вопрос. Она, понимаешь, и перевела, но не все. Пятьсот тысяч перевела.
– Но с нее три миллиона. Она нам еще два с половиной должна. Она это понимает? Ты ей звонил?
– Звонил. Вот слушай, что она говорит. Спокойно так, мудро. Я, говорит, знаю, что вы честно заработали. И сумму правильно определили. Но если все вам отдать – вы через месяц добавки запросите. Даю вам часть, через некоторое время – еще. А мне, говорит, вы ничего не сделаете. Я – курица, несущая золотые яйца. Ты, Володя, можешь ей в логике отказать?
– Да какая логика! Пусть отдает всё и немедленно. Иначе я ее с дерьмом смешаю.
– И больше от нее ни цента не получишь…
– Да не нужны мне ее деньги поганые! – Панин даже сам удивился столь абсурдному заявлению и натянуто улыбнулся.