Пятый туз
Шрифт:
– Вот именно, – продолжал Лобачев, – не нужны. Мы эти деньги так берем, из сострадания… Но не это главное. Она, ты слушай внимательно, предлагает встретиться. Ей нужны специалисты такого уровня для конкретной работы. И взаимная работа может ускорить решение наших финансовых вопросов.
– Ну а ты?
– Сказал – «подумаем» и повесил трубку. Дольше я не мог. И так время перебрал. Могли засечь.
Все три компаньона замолчали, напряженно разглядывая кто стены, кто крышку стола. Первым не выдержал Панин:
– Скажи, Федор, чего она от нас
– Правильно – она от нас. Еще вчера мы от нее чего-то хотели, а сегодня она от нас. Она инициативу перехватила.
– Но она за эту инициативу пятьсот тысяч долларов заплатила, – заметила Елизавета.
– Правильно! – Лобачев встал, отошел к окну, резко повернулся и начал говорить четко, методично, как профессор на кафедре: – А нам-то что делать? Рассмотрим варианты. Первое: все бросаем и перебираемся в будапештские квартиры. Денег у нас меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть. На одни проценты можно сносно жить. И новую фирму раскрутить хватит. Второе: встречаться с Елагиной и работать с ней.
– А риск какой! – осторожно вставил Панин. – Ее ребята тут же нас скрутят…
– Риск минимальный. Она понимает, что на встречу прибудет кто-то один, и если с ним что-нибудь – другие моментально делают выброс информации в прессу и в прокуратуру. И она теряет все… Нет, – решительно подвел итог Лобачев, – риск минимальный. Ее действия достаточно логичны. И рискует только тот, кто пойдет на встречу… А пойду на встречу я.
Панин быстро понял ситуацию, и она ему понравилась. В случае провала он с Елизаветой успевает выехать и раствориться там. Да еще получить долю Лобачева. А в случае успеха…
В любом раскладе – он в выигрыше. Так играть он любил. Он быстро начал планировать дальнейшие действия:
– Значит, договорились!.. Все начинаем подготовку к выезду. Елизавета, за тобой билеты и работа с личным составом – приказы, выходные пособия, подписки… Я готовлю эвакуацию офиса, уничтожаю технику, документы, подбираю чемодан с компроматом по всем шести объектам… По «Пауку» мы оттуда хлопнем… Ты, Федор, готовься к встрече с Елагиной. Схему разрабатывай, страховку, документы для этого, как ты говоришь… Для выброса в прессу.
– Тебе еще нужны доверенности, – заметила Елизавета. – Доверенности на продажу дачи, этих квартир, машин. Тут тысяч на двести.
– Эх, Елизавета! Дай Бог, тысяч сто пятьдесят снять. Доверенности на Караваева оформляю. Правильно, Федор?
– Да. Я скажу Караваеву, пусть сто тысяч распределит своим ребятам, себе и Слесарю, а тысяч пятьдесят пусть здесь для нас заначит.
– Нет, не заначит, – искренне возмутился Панин, – а пусть перешлет срочно… Заначит! Найдешь ты потом эту заначку. Оптимист ты, Федор. Да, и пусть этот Каратаев или Караваев с Галаевой разберется – ему дачу продавать, а Галаева – в подвале. Пусть деньги ей даст, возьмет расписки-подписки, пусть запугает…
– Зря ты, Володя. Начнет она с подругами встречаться, советоваться… Надо действовать решительно и энергично.
– Да, правильно. В подписке
– Тебе виднее. Два дня нам хватит? Завтра вечером звоню Елагиной.
Елагина доверяла своей интуиции. Этому ее научила жизнь. Ей много раз приходилось принимать ответственные решения. Она слушала советы друзей, обдумывала, анализировала, составляла план, но в последний момент действовала часто в совершенно противоположном направлении, подчиняясь какому-то внутреннему голосу.
Она любила повторять: «Я делаю, как Бог на душу положит»… Этим богом была для нее интуиция.
И сейчас Елагина была уверена, что действует правильно.
Ей надо встретиться с этими ребятами, охладить их пыл, их агрессивность и использовать их техническую и профессиональную подготовку в своих интересах.
Она заплатит им то, что они честно заработали, но при этом получит еще больше. У нее уже были готовы два-три задания для этих ребят…
Две-три очень важные персоны должны оказаться в ее власти… И не деньги ей нужны от них – с деньгами люди расстаются очень болезненно. Ей нужна будет их поддержка, страховка, информация, нужны подписи, вывод на интересующих ее людей, рекомендации. И всё!.. А она будет их держать на коротком поводке, имея такие же материалы, как Николай Николаевич против нее…
Николай Николаевич… Имя, конечно, не настоящее. Он появится через пятнадцать минут.
Елагина окинула взглядом пустой зал индийского ресторана… Полумрак, окна зашторены. Почему он назначил встречу здесь? В центре, на Тверской.
Пустой зал – это плюс. Все люди на виду… Очевидно, через кухню есть выход во двор и там припаркована его машина… Его сообщники контролируют входы и готовы при опасности дать сигнал. А может быть, кто-то из этих смуглых официантов-индийцев – его сообщник.
Она чувствовала, что сам Николай Николаевич где-то рядом, готовится, оценивает обстановку, ждет ровно двенадцати часов.
Она взглянула на часы – ровно полдень.
В этот момент в дверях появился немолодой высокий человек… Одет не ярко: белая рубашка, синий галстук, серая куртка. При взгляде на лицо в первую очередь запоминались пышные рыжеватые усы и большая родинка на левой щеке. Глаза закрывали большие затемненные очки… «Грим», – подсказала Елагиной интуиция, и она была опять права.
«Немного примитивно, но в необходимых случаях действует безотказно… Ребята хорошо готовятся», – отметила с удовлетворением Елагина.
Мужчина быстро оглядел зал и направился к единственному занятому столику. Он смотрел спокойно, приветливо, без тени волнения.
– Добрый день, Евгения Евгеньевна! Я – Николай Николаевич.
– Здравствуйте! Я вижу, мы практически ровесники. Я предлагаю сразу, без брудершафтов переходить на ты и по имени.
– Согласен, Евгения. Тем более, что твое имя-отчество, как бы это сказать… труднопроизносимо.