Пыль и сталь
Шрифт:
— Ты вспыльчив, shael’adessir, — проговорил Драм. — Вспыльчивость — непозволительная роскошь для aur’adess…
— Чего? — нахмурился юноша.
— Магии огня, — эльф поднял голову и обнажил зубы в улыбке. — Если ты не будешь управлять силой, она будет управлять тобой.
— Да, да, уже слышал. В Академии разве что камни об этом не говорят. А я так скажу: если не будешь показывать силу, тобой будут управлять другие. Это моё мнение из меня не выдолбили за годы обучения седые книгочеи Вальморы, так что можешь и не пытаться, тёмный эльф.
— Ни в коем случае, — загадочно улыбнулся Драм,
Вечером, когда солнце коснулось Драконьих гор, путники остановились на ночлег, разведя костёр подальше от дороги. Этот привал должен был стать последним перед городом. Игнат освободил руки от повязок и всё старался придвинуться ближе к огню, грея широкие ладони, выглядевшие несуразно в сравнении с тонкими запястьями. На его коленях лежал посох.
— И на кой тебе эта палка? — проворчал Таринор, подбросив хвороста в огонь. — Для растопки взял?
— Ещё чего, — огрызнулся юноша. — Это подарок. От старого друга. Да и шагать до Дракенталя и обратно с ним было удобно…
Он вздохнул и неожиданно переменил тему, обратившись к эльфу:
— Так значит, тебя зовут Драм Дирен.
— Да. И, как уже говорил, я не шпион, не убийца и не лазутчик, как ты наверняка уже успел подумать.
— И кто же ты тогда? — Игнат неожиданно взглянул эльфу прямо в глаза, отчего тот, глубоко вздохнув, опустил взгляд.
— Это мне ещё лишь предстоит выяснить, — эльф снял капюшон, открывая лицо прохладному ночному ветру. — Сегодня на небе прекрасная луна.
Драм принялся гудеть какой-то мотив, а потом негромко запел. Песня, что он затянул, была на языке этельдиар, так что слова были непонятны никому, кроме него самого. И всё же переливчатое пение завораживало, Драм оказался неплохим певцом. Таринор, хоть был не большим поклонником музыки, слушал с удовольствием. Сверчки перестали стрекотать. Сам ветер будто бы прервал свой монотонный вой, дабы не портить песню эльфа. Когда он закончил, наёмник всё ещё пребывал в некоем замешательстве.
— На колыбельную похоже, — улыбнулся Игнат, глядя на Драма, и тут же зевнул. — Или это час поздний, и для меня всё будет колыбельной.
— Эту песню мне пела мать, — ответил тот, несколько смутившись. — Когда-то давно. В прошлой жизни. Остаётся надеяться, что Селименора услышит меня и даст знак.
— Драм, не знаешь, кому нужно помолиться, чтоб еда подольше не портилась? — спросил Таринор, извлекая из сумки кусок хлеба, густо покрытый пушистой зелёной плесенью.
— Дай-ка это мне, — эльф протянул руку.
Таринор удивился, когда Драм без тени брезгливости вертел хлеб между пальцами, мял и разглядывал его, но, когда тот принюхался и откусил кусок, к горлу наёмника подкатил ком.
— Ты что, только что сожрал заплесневелый хлеб? — побледневший Игнат, судя по всему, испытывал то же самое. — Меня сейчас стошнит.
— Такой вот у нас Драм, — вздохнул Таринор. — Ест всё, что растёт и зеленеет. Поганки, мухоморы, теперь вот и плесень. Говорил, что хлеб ему нельзя, а теперь, гляди-ка, уминает за обе щёки.
— В таком виде — можно, — сказал эльф, закидывая оставшийся кусок в рот. — Напоминает о доме. Когда-нибудь расскажу вам об изысканных
— Я, пожалуй, от такого рассказа воздержусь, — усмехнулся Игнат. — Иначе распрощаюсь с ужином. А укутаться ничего не найдётся? Все мои вещи остались в трактире.
— Держи, — Таринор протянул свой плащ. — И ляг поближе к костру, только не спали. Иначе твоему дружку в городе придётся раздобыть мне новый.
Засыпая, наёмник мысленно благодарил предков Рейнаров за то, что они решили поселиться в месте с таким мягким климатом, что ему оказалось достаточно стёганки, чтобы не замёрзнуть ночью.
***
— Добро пожаловать в Дракенталь, — простуженным голосом буркнул привратник, приветствуя троих путников.
— Где можно найти командующего городской стражей? — спросил один из них, рыжий и тощий. — У меня к нему важное поручение.
— В это время господин командующий бывает у юго-западной караульной башни. Если идти вдоль стены, она будет третьей отсюда. Там и спросите.
Путники поблагодарили привратника и пошли своей дорогой. Один из них, тот, что в капюшоне, показался старому часовому подозрительным, от него будто веяло холодом. Но мало ли подозрительных личностей пересекает городскую черту за день? Каждого допрашивать — у ворот очередь выстроится до самого Алого брода! Торговля встанет, по шее дадут. Да и, в конце концов, ловить воров и карманников — работа стражи, а если этих самых воров и карманников не будет? Нелепо будет лишать ребят работы, им же семью кормить. Ладно ещё, когда велят прокажённых не пускать, а тут как угадаешь, что за человек? К тому же, тот, что с мечом, назвался наёмником, а наёмников велено было пускать без лишних вопросов…
Старого часового одолели размышления о пользе своей работы. Подпирая смотровую башню, как многие годы до этого, он, наконец, пришёл к выводу, что он сам занимает чрезвычайно важное место, и что если бы не он, то городу наверняка пришёл бы конец. Прищурившись от яркого утреннего солнца, вышедшего из-за облака, он принялся осматривать прибывшую к воротам телегу.
Трое путников направились не в таверну, чтобы промочить горло с долгой дороги. Не на рынок, как фермеры-торговцы с предместий. И не в замок лорда дракентальского, как гонцы или чиновники, выполняющие придворные поручения. Один из них, рыжий и худощавый, махнул рукой, и все трое отправились в указанном направлении, а именно к одной из башен, где квартировалась городская стража. Люди на улицах, поглощённые своими заботами, совсем не обращали внимания на троих чужаков необычного вида.
— И где же гарантии, что стражники не выпнут нас в уличную грязь? Предварительно выпустив кишки ему, — Таринор указал на Драма, глядевшего из-под капюшона на собственные сапоги.
— Брось, эльф больше пригодится им живым, — беззаботно ответил Игнат, но осёкся, наткнувшись на угрюмый взгляд наёмника. — Я же говорил, у меня там знакомый, так что нас не тронут. Обещаю.
— Обещаешь? Это же стражники, тупоголовый народ. Им может взбрести в голову всё, что угодно! Лучше бы командующему быть неподалёку. Откуда ты вообще вы знакомы? Давно его знаешь?