Пылающая гора
Шрифт:
Тем временем Анри, оседлав свежую лошадь, рысью поскакал в сторону леса. Маркиза, заметив сына через окно кабинета, убедилась, что он выбрал дорогу, противоположную той, которая вела в Париж, и окончательно успокоилась.
Пришпорив коня, граф нёсся по лесной дороге, не задумываясь над целью пути. Свернув на малопосещаемый просёлок, он замедлил шаг и, нахмурившись, обдумывал своё незавидное положение. Ему за три дня необходимо выбрать жену. «Черт возьми! – злился Анри. – Ну и задачу поставил отец! Я за десять лет не смог этого сделать, а теперь за три дня! Уж лучше б я согласился тогда, когда он предлагал выбрать для меня невесту. Меньше головной боли!» –
Глава 2
Поместье вдовствующей герцогини д’Амбуаз начиналось сразу за рекой, отделяющей его от владений маркиза де Круа, и представляло собой десяток небольших деревушек с засеянными полями и виноградниками. Поместье было небольшим и весьма скромным. На поляне, огороженной с одной стороны лесом, а с другой – благоухающим ухоженным садом, расположился уютный добротный дом, который никак не назовёшь родовым замком столь знатного рода, как род герцогини Анны-Марии де Шомон д’Амбуаз.
На залитой солнцем зелёной лужайке расположились две очаровательные девушки. Они играли с милым карапузом, и тот, довольный всеобщим вниманием, веселился, ползал по свежей траве и переходил с рук на руки. Восседая в кресле у изящного столика, за девушками с любовью в глазах наблюдала пожилая дама. На столе лежала учётная книга, и уже более часа герцогиня пыталась проверить финансовые дела своего поместья, но у неё никак не получалось сосредоточиться, мысли, тревожа воспоминаниями о так быстро пролетевшей жизни, то и дело уносили её далеко отсюда.
Род герцогини принадлежал к древней аристократической династии. Она относилась к той её части, которая считала семьи, получившие свои титулы не от древних предков, а от ныне существующих королей, недостойными называться благородными милордами. Первый, кто начал раздавать и продавать титулы, стараясь поправить казну государства, был король Филип IV, да и последующие монархи подобной торговлей не брезговали. Именно тогда богатые купцы Круа, далёкие предки Луизы, девушки, которая сейчас веселилась на лужайке, и получили свой титул. Её семья занималась поставками ко двору и сделалась баснословно богатой и влиятельной. Древним родичам девушки не хватало только титула, чтобы подняться до уровня знатных дворян. А когда род Луизы, наконец, получил заветное дворянское звание, то за три столетия сумел подняться до положения маркизов. Но что такое триста лет? Это сущая малость по сравнению с почти тысячелетней историей рода самой герцогини. «Правда, – с сожалением думала Анна д’Амбуаз, – имя – это единственно, что у нас осталось». Кроме имени у женщины была ещё и горячо любимая внучка Шарлотта.
Да, род герцога де Шомон д’Амбуаз являлся очень знатным и древним, но к концу века XVI постепенно пришёл в упадок. За сто лет до этого Генрих д’Амбуаз возглавил восстание против короля Людовика XI и проиграл. В результате король лишил его части земель и владений, а также родового замка, который перешёл
В новом было даже уютнее. Залы выглядели такими же впечатляющими, но покои имели более скромные размеры. Замок не мог похвастать длинными галереями, как в старом, где успевала замёрзнуть еда зимой, пока её несли в столовую из кухни, но подобный «недостаток» только радовал большое семейство. Замок окружал прекрасный парк с вековыми деревьями, лужайками и дорожками, и он для нескольких поколений д’Амбуаз сделался родным. Позже род испытывал и взлёты, и падения, но былого могущества достичь уже не удалось.
Окончательно разорил семью отец мужа Анны, герцог Филип д’Амбуаз. Он ввязался в какую-то сомнительную авантюру, в результате всё проиграл, разорился и умер, оставив своему сыну огромные долги. Пьеру, мужу герцогини, пришлось продать практически все свои земли и даже последний замок, который сейчас и принадлежал отцу Луизы, маркизу де Круа. Выбраться из долговой ямы семье удалось, но подняться до прежних высот – уже нет.
Из пяти детей герцогини в живых остался только один – её сын, Жак. Словно злой рок преследовал род: дети рождались или мёртвыми, или умирали в младенчестве. Муж погиб в одном из сражений за короля, когда Жаку исполнилось тринадцать, и ей назначили приличный пансион и сохранили титул вдовствующей герцогини. Сын вырос и женился на хорошей девушке из знатной семьи, несколько поправив финансовое положение неплохим приданным.
Вскоре у Анны появилась внучка Шарлотта. Пока девочка была маленькой, она пользовалась абсолютной свободой: бегала с сельскими ребятишками, играла с ними и даже порой дралась с крестьянскими мальчишками. Часто больше доставалось мальчишкам, а не ей. Мать ругалась на дочку, а бабушка, смеясь, говорила: «Это в ней играет кровь амазонок!» – и любила рассказывать легенду, будто род самой бабушки, Анны-Марии де Форсс, берёт своё начало по женской линии от легендарных амазонок. «Неудивительно, что девочка столь воинственна!» – гордо вскидывала подбородок старуха. Когда Шарлотта подросла, бабушка лично стала заниматься её воспитанием и давать ей уроки. Кто лучше неё сможет воспитать из внучки настоящую леди?
Правда отец, так и не дождавшись сына, взялся обучать дочь фехтованию. А позже к этому безобразию, по мнению матушки, подключился и дядюшка Пьер. Мужчина был старым воякой, из дворян низшего сословия и очень дальним родственником семьи де Форсс. Он ходил когда-то в военные походы с мужем герцогини, и о его доблести рассказывали легенды! Когда семья совсем разорилась, Пьер не отправился искать другого более состоятельного господина, а так и остался в доме, и все давно считали его своим, и кроме как «дядюшка» Шарлотта к нему не обращалась.
Как могла мать противостоять двоим воинственно настроенным мужчинам? Сколько пыталась вразумить своих безрассудных близких не превращать маленькую леди в сорванца! В результате юная Шарлотта сделалась великолепной наездницей, прекрасно фехтовала, умела стрелять из пистолета и даже из лука, хотя это оружие уже не применялось среди знати. А сумасбродный дядюшка Пьер ещё обучил девочку метать ножи и – что уж совсем выводило из себя её бедную матушку – рукопашному бою. Как бранилась она, когда дочь прибегала в ссадинах и синяках! Всё оказалось тщетным…