Пылающие сердца

Линдсей Джоанна

Элдред невольно отступил, на секунду растерявшись, но тут же пришел в бешенство оттого, что эта женщина смеет так смотреть на него. Он выхватил из-за пояса плеть. Видит Бог, он заставит ее дрожать от страха и молить о пощаде!

Он поднял плеть и вложил в первый удар всю свою, силу. Кристен попыталась увернуться, и плеть лишь задела ее обнаженную руку. Когда он услышал, как Кристен охнула, то почувствовал злобное удовлетворение. Он снова занес над головой плеть. И в этот момент она бросилась на него и опрокинула на пол.

Когда она придавила его

всем своим весом, у него перехватило дыхание. Но он крепко держал в руке плеть, полагая, что она попытается вырвать ее у него. Это была его ошибка. Она выхватила у него из ножен меч, и, когда Элдред почувствовал, как острие прижалось к его горлу, он испытал настоящий шок.

– Попробуй только шевельнуться, милорд, и ты окажешься пригвожденным к полу.
– Это предупреждение прозвучало особенно угрожающе из-за того, что она произнесла его совершенно спокойным тоном.
– Вообще-то в любом случае стоило бы это сделать в наказание за твое вероломство.

Это были последние слова, которые слышал Элдред, потому что в следующую секунду она нанесла ему оглушительный удар рукоятью по виску.

Кристен быстро перерезала связывающую ее веревку, потом перевернула Элдреда на живот и той же веревкой скрутила ему руки за спиной. Он совершил ошибку, связав ей руки впереди, так как это оставило ей некоторую возможность для маневра. Но главная его ошибка заключалась в том, что он думал, будто она будет беспомощно стоять здесь и позволять ему избивать себя.

Он не был мертв. “И очень жаль, - подумала Кристен.
– Мне следовало бы убить его”. Она все еще размышляла над этим, разрезая простыни с кровати, чтобы связать ему ноги и засунуть кляп в рот. Но она так и не смогла заставить себя убить беспомощного человека.

Теперь Кристен принялась ждать, пока в зале все стихнет. Спустя какое-то время Элдред пришел в себя, и она снова оглушила его. Ей это доставляло такое удовольствие, что она могла бы заниматься этим всю ночь. Однако ей нельзя было медлить, и, как только все стихло, она выскользнула из комнаты.

В дальнем конце зала горел единственный факел. Все слуги спали, расстелив свои тюфяки вдоль стен. Кристен, не останавливаясь ни на минуту, направилась к входной двери. У нее перехватило дыхание, сердце выпрыгивало из груди. Все было тихо. Но снаружи у двери сидел стражник, один из тех людей, которые схватили их в лесу.

Стражник был так же удивлен при виде нее, как и она. Кристен слишком привыкла к тому, что в Уиндхерсте не выставляют на ночь часовых. Очевидно, Элдреду было чего бояться, или же он опасался неприятностей после того, что натворил.

Стражник удивился еще больше, увидев у нее в руках меч. Он попытался было вытащить из ножен свой собственный, но она опередила его и пронзила насквозь, прежде чем он успел оказать какое-либо сопротивление.

Теперь нельзя было терять ни минуты. Она бросилась к погребу и распахнула дверь. Внутри оказался еще один стражник, но когда он, проснувшись, попытался встать на ноги, она ударила его рукоятью меча по голове, и он без чувств рухнул

на землю.

Ройс действительно был прикован цепями к стене, его руки были вытянуты над головой, и он практически висел на них. Его рана кровоточила сильнее. Кровавый ручеек стекал вдоль его туловища и дальше по ноге, голова свесилась набок. Кристен даже не была уверена, жив ли он еще.

Кристен бросилась к нему, обхватив руками за голову. Она стала похлопывать его по щекам, все сильнее и сильнее, пока наконец он не открыл глаза. От облегчения у нее чуть не подкосились ноги.

– Каким образом? Это было единственное, что он спросил. Его вопрос сразу же привел ее в чувство. Она кинулась к стражнику и принялась обыскивать его, в надежде найти ключи, чтобы освободить Ройса от цепей.

Через плечо она бросила ему:

– Я ранила человека, может быть, даже убила его. По вашим саксонским законам меня накажут за это?

Наконец она нащупала пальцами ключи и поспешила назад к Ройсу. Он покачал головой, глядя на нее.

– И это единственное, что тебя волнует?

– Я не знаю, что говорит ваш закон на этот счет, - коротко ответила она.
– Я лишь помню, что в прошлый раз, когда я пыталась защитить себя, я нарушила ваши законы. То, что я пытаюсь покинуть это место всеми доступными мне способами, тоже будет расцениваться как преступление?

Он засмеялся было, но тут же охнул от боли.

– Нет, ты сделала даже больше, чем я мог надеяться.

– Хорошо.
– Она улыбнулась, снимая с него наручники.
– А теперь поспешим отсюда, милорд.

Но Ройс тяжело опустился на колени. Видя, как он ослаб, Кристен поспешно оторвала подол от своей рубахи. Разорвав его надвое, она запихала тряпки ему под тунику, спереди и сзади. Им придется ехать очень быстро, и ему нельзя было терять много крови. С другой стороны, сейчас у нее не было времени как следует перевязать его. Она могла лишь молиться, чтобы он смог удержаться на лошади.

До конюшни они шли очень медленно, потому что ей приходилось поддерживать Ройса. Он был настолько тяжелым, что даже несмотря на всю ее силу это давалось ей нелегко. А потом ей пришлось отпустить его, чтобы разобраться со стражником внутри конюшни.

Когда она вернулась, Ройс лежал распростершись на земле. Она чуть было не расплакалась от отчаяния, но привела его в чувство, помогла подняться на ноги и заставила его собрать последние силы, чтобы взобраться на лошадь.

– Как ты рассчитываешь…, выехать за ворота?

– Предоставь это мне, - ответила она. Кристен действительно была очень обеспокоена. Ведя обеих лошадей в поводу, она пересекла безлюдный двор. В скобы, вбитые в высокие деревянные ворота, был просунут тяжелый брус. Сбоку наверху была пристроена небольшая платформа, на которой, привалившись спиной к стене, восседал часовой. Он крепко спал. Кристен осторожно добралась до него по лестнице, убедилась, что он даже не проснулся, затем спустилась вниз и, собрав все свои силы, стала вытаскивать огромный деревянный брус.