Пылающий мир
Шрифт:
— Зомби рассказывает мне, как дышать, — бормочет она. — Что дальше? Она опускает голову мне на плечо.
* * *
Через час шторм проходит. Дождь прекращается, ветер стихает. Мы выходим из магазина и идём к краю набережной. Стоим у перил — все скамейки заняты высохшими скелетами в одеждах, которые им больше не по размеру. Некоторые сидят одни, некоторые с партнёром, у всех в руках оружие, дыры в головах. Хорошее место, чтобы сказать «прощай».
Отсюда разрушения кажутся минимальными, но я по-прежнему вижу изменения. Новая тишина.
— Они были в автобусе, — говорит Джули, глядя на город. — Спраут, Джоанна и Алекс. Дети были в автобусе, — я следую за её взглядом. Она смотрит в сторону госпиталя. В сторону горы водянистого щебня на месте, где он когда-то был.
— Уверена, Одри тоже у них, — мягко говорит Нора. — Она Преимущественно Мёртвая. Ценный образец.
Джули наблюдает за размывающейся горой. Течение постепенно уносит её.
— Она у них, — говорит Томсен.
— Боже, — вздыхает Джули, хватаясь за грудь. — Откуда, чёрт возьми, ты…
Неважно, откуда появилась Томсен. Она стоит у перил в нескольких сантиметрах от нас, прижимая лицо к биноклю. — Я видела её раньше, за больницей, позади госпиталя. Они загружали Мёртвых в машины. Ценные образцы.
В одной руке она держит бинокль, в другой — портативный радиоприёмник. Либо она нашла его там, откуда пришла, либо достала из своих многочисленных карманов, а охрана не потрудилась его конфисковать. Какая угроза исходит от радио, если ты управляешь единственным каналом?
Она включает его, и федеральная частота разгоняет тишину.
— Настало время собраться с силами, — мрачный голос перебивает музыку из боевика. — Филиал на востоке разрушен, но наши корни тянутся через всю великую нацию. Когда на западе взойдёт солнце, Живые и Мёртвые будут есть одни и те же плоды.
— Они направляются в Убежище, — бормочет Джули, глядя на затопленные улицы Манхэттена. — Они собираются перевезти всё в Убежище.
— Значит… мы поедем за ними, верно? — Нора переводит взгляд с одного лица на другое, ища поддержки. — Догоним конвоиров, заберём наших и свалим к чертям с этого континента. Правильно, Джулез?
Её голос отчаянно решителен, будто она отказывается признать, что эта идея не сулит ничего хорошего. К моему удивлению, Джули не поддерживает её. Она просто смотрит на город, будто и не слышала вопроса.
— Наверное, самолёт в ангаре аэропорта Кеннеди остался цел, — настойчиво продолжает немного озадаченная Нора. — Эйбрам, если мы соберём больше механиков, ты сможешь его починить?
Эйбрам стоит отдельно от всех. У него спокойное лицо, волосы спадают на глаза.
— Ты кое-что забыла, — у него холодный и спокойный голос. Он сжимает повязки на плече, мокрые и коричневые от городской грязи. — Я был заложником, — он смотрит на Джули. — Но вы потеряли оружие.
Нора вздыхает.
— Чёрт, я думала, мы это проехали. После всего увиденного, я думала, что ты понял…
— Нет, — он качает головой. — Я могу помочь вам с конвоем, но в ту минуту, как я заполучу свою дочь, я исчезну.
— И что потом? — настаивает Нора. Её поза
— Что-нибудь найдём.
— Серьёзно, Кельвин? — она вскидывает руки. — После Хелены, Детройта, Питтсбурга и Нью-Йорка ты всё ещё думаешь, что можешь спрятаться?
— А как ты называла полёт в Исландию?
— Я называла это побегом. Большая разница.
М наблюдает за перепалкой как за боксёрским матчем, улыбаясь всякий раз, как Нора делает хороший удар, но человек, от которого я ждал большей вовлечённости, остаётся отсутствующим. Джули смотрит на город, сжав зубы и прищурившись, будто в её голове идёт более жаркий спор.
А Томсен… Понятия не имею, что делает Томсен. Она пристально всматривается в бинокль, но смотрит не на разрушения. Она наблюдает за пятном в нижнем Манхэттене, и когда я пробую найти, что её так заинтересовало, замечаю нечто особенное. Город отключился, солнечные панели снесены ветром, инфраструктура затоплена, и в вечернем мраке все здания тёмные — кроме одного. Маленькая офисная башенка среди тёмных небоскрёбов сияет, будто маяк. Её яркие окна отражаются в окружающем новообразованном море.
— Что это? — спрашиваю я.
— Это, — говорит она, — вышка BABL.
Эйбрам и Нора перестают цапаться. Джули приходит в себя.
— Что ты сказала?
Рот Томсен под биноклем превращается в зубастую улыбку.
— То, что затыкает рты, перехватывает горла и сбивает с пути голубей. Единственная причина — вот это, — она приподнимает радиоприёмник. — Это не коробка с друзьями. А ровно через несколько минут…
Здание вспыхивает белым. Раздаётся приглушённый бум. Затем оно рушится вниз, погружаясь в воронку, быстро заполняемую водой, которая стирает все доказательства, что башня там стояла.
Я чувствую движение воздуха. Ощущение покалывания. Или наоборот, его отсутствия.
— Да! — Томсен вопит так громко, что мы подпрыгиваем. Я отступаю, чтобы она не задела меня, пока машет руками. — Сгорела и утонула! Ты исчезла! Ты повержена!
— Это что было? — спрашивает Джули, выпучив глаза. — Это та вышка, которая создавала помехи?
— Да! — снова кричит Томсен и переходит на тихое быстрое бормотание. — Сначала я думала, что она находится в Башне Свободы, но если бы Аксиома знала, где она спрятана, то сразу же захватила бы её, а значит, вышка должна была быть хорошо спрятана, она не должна была быть похожа на большую антенну у всех на виду, должна была быть какая-то постройка, чтобы спрятать её навечно, типа перевёрнутой башни, какой-то геологической индукции, чтобы сделать передатчиком саму землю, а может…
— Томсен! — перебивает её Джули, указывая на радиоприёмник, который всё ещё вёл пропаганду. — Попробуй.
Томсен замирает, кивает и сдвигает бегунок с федеральной волны.
Царапающий дрожащий звук, похожий на визг микрофона или на полицейский свисток, означающий «стоять». Но немного тише. Он появляется и уходит, оставляя полсекунды тишины. Потом возвращается.
Томсен грустнеет. Она жмёт кнопку передачи.
— Алло? Шум.
Она двигает бегунок и слушает, ищет.