Пылающий мир
Шрифт:
Мы с удовольствием сражаемся с беспорядком — всё должно быть выброшено, но когда я поднимаю проигрыватель, Джули даёт мне подзатыльник.
— С ума сошёл? Поставь на место и включи.
— Он тяжёлый.
— Последние пять дней мы только и слышали, что приказы, стрельбу и наши крики. Я хочу послушать какую-нибудь музыку.
Она ставит пластинку, вытащенную с верхней полки. В колонки врываются вступительные звуки тромбона из песни Синатры «Лети со мной» и Джули сияет.
— Никогда бы не подумала, что мы включим эту песню, без шуток.
Пока
Поскольку основная часть классики исцарапана и не проигрывается, то мы быстро исчерпываем запасы музыки для уборки.
— Думаю, пора возвращаться к Синатре, — говорит она, когда игла соскальзывает во внутренний круг, и альбом Sgt Pepper начинает подвывать неразборчивые заклинания.
— Погоди, — говорю я, останавливая запись. Я вытаскиваю из кучи одну из моих любимых пластинок и вручаю Джули конверт, пока несу её к проигрывателю.
— Elbow? — она читает оборот обложки и грустнеет. — Я их помню. Одна из любимых групп моей мамы.
Я медлю, держа иглу над пластинкой, но Джули отмахивается.
— Всё нормально. Ставь.
Я опускаю иглу. Нежная, полная тоски песня резко меняет настроение. Я осторожно улыбаюсь ей, надеясь, что всё в порядке.
— Хотелось послушать что-то новое. Она читает мелкий шрифт на конверте.
— 2008? Нет, это не новое, Р. Даже я новее. Я пожимаю плечами.
— Я… немного запоздал.
Она ухмыляется, и когда начинается первый куплет, смотрит в потолок.
«Мы напористы, время в наших руках. Маленькая комната и величайший из планов. Дни стали морозными и солнечными — Прекрасная погода для полёта. Прекрасная погода для полёта».
— Ладно, — она кивает. — Ладно, хороший выбор. Позади нас кто-то откашливается.
— Прошу прощения, что прерываю вашу вечеринку, — говорит Эйбрам, стоя в дверях. — Но я упоминал о том, что люди идут сюда убивать нас, верно?
Джули оглядывает салон. Он пуст, за исключением нескольких бейсбольных карточек и бесполезных долларовых купюр под сиденьями.
— Мы закончили.
— Кажется, проигрыватель тяжёлый.
— Если он не взлетит из-за пары килограмм, Эйбрам, я отрежу себе руку. Согласен? — она закрывает глаза и раскачивается в такт музыку. — Господи, классная песня.
Эйбрам бросает на неё скептический взгляд и проскальзывает в кабину пилота, чтобы начать заправку самолёта. Не успевает он отойти от входной двери, как там появляется Нора.
— Р? — шепчет она, глядя вслед Эйбраму, дабы убедиться, что он не подслушивает. — Можешь подойти сюда?
Я иду за ней через посадочный рукав в зал ожидания к выходу 12. На полу лежит несколько открытых выпотрошенных чемоданов. Туалетные принадлежности
— Нам нужно больше швабр, — говорит тонкий голосок изнутри. — Идите и принесите ещё.
Мы с Джули переглядываемся и наклоняемся, чтобы заглянуть внутрь. По- видимому, дочка Эйбрама устраивает чаепитие с моими всё ещё липкими от материнской крови ребятишками.
Спраут оглядывается, улыбается и машет рукой.
— Привет! Мы построили дом!
Я понимаю, что между ними на полу лежат не тарелки и столовое серебро, а блокноты и компасы. Кажется, Спраут нашла набор архитектора. Но больше переживаю не за её непрактичные карьерные цели, а за выбор друзей. Джоанна и Алекс сидят на коленях под разноцветным хлопковым потолком и пристально смотрят на Спраут с растерянной мечтательностью в унылой серости глаз. Я не вижу никаких признаков голода или агрессии. Они стали свидетелями массового убийства своих соседей и превращения матери в жидкость, но с ними не случилось рецидива. Я помню, как они бежали по аэропорту, смеялись и играли — почти как нормальные дети, а ещё помню, как они поднимали оторванную человеческую руку и делили её между собой, словно гигантский хот-дог. Чума изменчива. Она кружит вокруг их сердец, стучит в окна. Я не могу доверять ни им, ни ей.
— Выходи, — говорю я Спраут, и её улыбка тает.
— Почему?
— Тебе нельзя быть рядом с ними.
— Почему?
Позади нас оживают двигатели самолёта. Сначала они делают оборот и пыхтят, затем устанавливается ровный гул.
— Спраут, солнышко, — говорит Джули. — Пора идти. Но Джоанна и Алекс могут идти с нами.
Я многозначительно смотрю на неё.
— Могут?
Она смотрит на меня ещё многозначительнее.
— Мы собирались бросить их здесь?
— Ну, я…
— Р, — она в ужасе. — Аксиома будет искать нас и вырежет это гнездо. Хочешь, чтобы твоих детей скосило вместе с остальными?
— Нет, но… они опасны.
— Кто опасен? — спрашивает Эйбрам, выходя из тоннеля. — Что тут происходит? Спраут выглядывает из-под шёлкового пеньюара.
— Привет, папочка!
Эйбрам приседает. Он видит, как мои дети разглядывают его дочь.
— Господи, — он плюётся, скидывает крышу шалаша, хватает и вытаскивает Спраут, пока мои дети безмолвно наблюдают.
— Ты его сломал! — плачет Спраут. — Ты сломал мой домик!
— Да что с вами такое? — говорит он, оглядывая присутствующих в зале взрослых.
— Мы за ними приглядывали, — говорит Нора. — Они ничего не делали.
— Это же грёбаные зомби, ради бога!
Джули встаёт. В её глаза возвращается сталь.
— Они идут с нами.
— Вы с катушек съехали.
— Мы свяжем их и будем держать в хвосте самолёта. Они не смогут никому навредить. Это самые близкие люди Р, мы не оставим их твоим приятелям на растерзание.