Пышка с характером
Шрифт:
Через пару остановок Марусе надо было выходить. Близость неизвестного мужчины так разволновала ее, что она непроизвольно принялась фантазировать на тему его внешности. Выходить не хотелось.
– Девушка, вы до какой остановки едете? – раздалось сзади.
Сердце застучало в два раза быстрее. Неужели…
– До следующей, – пробормотала Маруся. – Вы меня выпустите?
– А вы позволите вас проводить?
Ее обдало жаром. Наконец-то хоть кто-то…
– Давайте сначала выйдем, – оттянула Маруся момент
С диким трудом покинув «Икарус», Маруся с преувеличенным вниманием начала осматривать свои отдавленные ноги. Поднять голову она стеснялась. В поле зрения топтались два грязных мужских башмака исполинского размера. Хозяин «ласт» молчал. Маруся выдохнула и распрямилась, выпятив грудь. Сумка едва не выпала у нее из рук: на слякотном тротуаре стоял невысокий тощенький субъект в коротком пальто и вязаной шапочке.
«А тот уехал, – промелькнула тоскливая мысль. – Все мужики уроды!»
– Вот мы и свободны! – пророкотал дядька. – Так как? Могу я проводить прекрасную даму?
«Ничего себе, – обалдела Маруся, – откуда в нем столько голоса?»
Кавалер вопросительно смотрел на нее, пряча озябшие руки в рукава.
– Да я не боюсь одна-то ходить, – неуверенно ответила она, еще не решив, нужен ли ей такой провожатый. Пока он стоял за спиной, Маруся успела мысленно снабдить его вовсе не такой кузнечиковой внешностью.
– Вас кто-то встречает и вы не хотите обидеть меня отказом, – понимающе протянул кузнечик и грустно моргнул.
– Никто меня не ждет. Я не замужем, – неожиданно для себя брякнула Маруся и смутилась.
– Невероятно! Вы меня обманываете! Такая фея не может жить в одиночестве!
– Может. Без проблем, – грубовато проговорила она, пытаясь замаскировать назревающую панику.
– Не бойтесь, я не сделаю вам ничего дурного. Просто провожу.
– Ха, скорей уж вам надо меня бояться! – хохотнула Маруся, мощно колыхнув телом.
– Как вам пришло в голову подобное? По отношению к вам может рождаться лишь одно желание – восхищаться!
Решив, что если у мужика возникнет еще какое-нибудь желание, то она его затопчет, как слон букашку, Маруся милостиво положила руку на его тощенький оттопыренный локоток.
Звали кузнечика Мишей. Он оказался очень интеллигентным и галантным. Напросившись на чай, плотно поужинал, категорически отказавшись от предложенной для проверки его моральной устойчивости водки. Грызя сушки и заляпав скатерть вареньем, Миша смачно приник к Марусиной руке, витиевато поблагодарив за гостеприимство. Когда Маруся судорожно соображала, предложить ему остаться или не надо, из садика пришла Валентина Макаровна. Впихнув в квартиру упирающегося Макса, слезно просившего какую-то мяфу, она мгновенно сориентировалась.
– Добрый вечер, – как ни в
– Почему? – удивилась Маруся.
– По кочану, – ответила мама и дернула к выходу не поверившего своему счастью ребенка.
– Пошли к мяфе!
– Мяфа, мяфа, – залопотал сын и помахал маме ручкой.
Дверь захлопнулась.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – склонил Миша плешивую головенку.
– Да что вы, посидели бы еще, – неуверенно пробормотала Маруся, разглядывая слипшиеся прядки, маскирующие маленькую неаккуратную лысинку.
– Уже поздно. Это не совсем удобно, – ответил он, но к выходу не торопился, задумчиво рассматривая потолок в кухне.
– Удобно-удобно, – выдавила Маруся, не к месту вспомнив поговорку, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе».
Миша походил скорее на жалкого встрепанного воробышка, но журавли улетели на юг или гнездились в заповедных местах, строго охраняемые счастливыми владелицами.
Они еще попили чаю и потрепались на светские темы. Оба периодически украдкой поглядывали на часы. Наконец Миша всплеснул руками и виновато воскликнул:
– Мариночка, что я наделал! Транспорт-то уже не ходит.
– Ничего страшного, переночуете в гостиной.
– Это так неудобно. Получается, что я вас стесню.
– Я не стеснительная, – обнаглела Маруся.
Пока кузнечик плескался в ванне, она постелила ему на диване, мимоходом отметив, что зря только белье достала: ясно, что мужик помнет простыни и попрется к ней в спальню.
Когда она вышла из душа, облачившись в полупрозрачный пеньюар, купленный специально для подобных случаев, но так ни разу и не пригодившийся, Миша уже погасил свет и затих.
Почти час Маруся принимала красивые позы в ожидании его крадущихся шагов. Но как она ни прислушивалась, ничего не слышала. Встав, Маруся на цыпочках приблизилась к дверям, боясь думать о том, что как раз в этот момент Миша может подходить к спальне с другой стороны. Здорово будет встретиться с ним на пороге! Затаив дыхание, Маруся приоткрыла дверь. Ничего. Она просочилась в коридор и двинулась в сторону гостиной. С дивана раздавалось сладкое сопение, перемежавшееся чмоканием и похрапыванием.
– Какая наглость, – расстроенно прошептала Маруся и, подавив желание швырнуть в кузнечика тапочкой, с тяжелым сердцем отправилась спать.
Утро началось для нее неожиданно: вместо звона будильника ее поднял вой пылесоса. Часы показывали семь утра. Сегодня не было первого урока, и можно было бы поспать подольше, но…
Наскоро причесавшись и протерев лицо огуречным лосьоном, Маруся вышла из спальни во вчерашнем наряде. Миша, раскачивая тощим задом, с увлечением пылесосил пол в прихожей.