Работа над ошибками
Шрифт:
Старейшина Беннет лучезарно мне улыбнулся и пожелал видеть вновь у него в гостях. Подразумевалось, что в церкви, конечно.
Гаденько мне, гаденько. Тут уже и Стас не кажется таким плохим. Пусть и злой у него язык, и всякие приколы надоели, зато ни перед кем не отчитывается. И любовница у него красивая, а здесь — просто ведьма какая-то. Заявляет права на Роберта, никем для него не являясь, по-моему.
— Тебе, Вероника, не понравились наши старейшины и сестры? — Роберт посмеивается.
О, уже приближаемся
— А ты думаешь, что эти дети могут мне что-то новое сказать о Боге? Они меня могут научить переносить сильную душевную боль? Они, которые и жизни-то не видели? А тебя как, Роберт, научили?
Мы неимоверно долго глядим друг другу в глаза, и кажется, что время застывает. На лице Роберта я вижу гримасу боли — и узнавания.
Его скорбное выражение лица, у меня — такое же. Понимаем друг друга без слов.
— Ты замечательная, Вероника.
— Спасибо. И вам того же.
— Это не комплимент. Просто ты…удивительная.
— Обычная.
— Нет…
Криво усмехаюсь. Если бы это сказал Стас, я бы была на седьмом небе от счастья. Слова Роберта, такие добрые и ласковые, согревают и радуют, но почему я не могу поверить им? Вечно чувствую подвох. Стас виноват.
Но вот в случае со Стасом подвоха не боюсь. Да, его язык иногда режет по живому, а насмешки на каждом шагу, но если он что-то говорит серьезно, значит — это серьезно. А здесь мягкая, как патока, улыбка и доброжелательность, но что за ними?
— А ведь ты с мормонами только из-за того, что они тебе помогли, так?
Роберт совершенно спокойно реагирует на мой провокационный вопрос, который не предназначен для первого свидания. И для десятого, впрочем, тоже.
— И наблюдательная еще… Ты права. В некоторой мере, и из-за этого. Но я и полностью согласен с тем, что говорит религия мормонов о Боге. Вероника, моя вера не так уж и плоха, как тебе кажется.
— Не горю желанием узнавать о твоей вере. Может, и не плоха. Но наличие большого количества учителей настораживает.
— Они же не учат тебя жить, они рассказывают тебе о Боге…
— Зачем? Я читала Библию.
— Ты — читала. А другие, к сожалению, не открывали даже. А так сестры и старейшины хоть как-то расскажут неучам о Нем.
Вероника, рот закрой! Иначе потеряешь своего кавалера.
Он мне нравится, вопреки всем этим заявлениям. Я не чувствую никакого давления, никакого навязывания своей точки зрения. Роберт верит, и все. И еще делает свое дело, помогая людям.
— А вы все верите в одно и то же? Нет разных убеждений? А Лена что думает о Боге? — знаю-знаю, что грубо. Но как мне подвести разговор к ней? Уже изнываю от нетерпения.
— Лена? — переспрашивает Роберт, — а при чем тут она?
Это вам ни при чем. А нам вот очень даже…
— Она же твоя знакомая? — ой-ей-ей, как некрасиво. Нины Петровны мне здесь очень
— Я знаю Лену с приезда в ваш город, — равнодушно говорит Роберт. Больше ничего к этому не прибавляет.
И понимайте как хотите.
Становится несколько неприятно, чувствую, будто в груди леденит сердце чужеродный осколок. Что бы там ко мне эта Лена не чувствовала, какие бы эмоции не читались на ее лице, но я слишком хорошо знаю, как это — быть отвергнутой.
Вероника, может, хватит уже думать о других? Пора бы задуматься о себе, о собственном благополучии.
— Но она же о чем-то тебя спрашивала? — ну, если позориться, то до конца.
— Да. Помочь ей с театральным представлением. Оно будет на следующей неделе, и Марк тоже участвует. Изображает ребенка. Помнишь, когда Иисус сказал, чтобы к нему пустили детей?
— Да, помню.
И ради этого нужно было отзывать в сторонку? Не смешите меня.
— Просто…мне показалось, что вы с Леной…
— Нет. Вероника, кажется, я тебя понял, — пронзительный взгляд красивых карих глаз, острый и проницательный. — Между нами никогда ничего не было. Мы просто знакомы, вот и все. Религия одна, и не больше. Я знаю, что нравлюсь Лене, но мое отношение к ней такое, какое я уже озвучил. Просто знакомые.
Ах вот вы какие, мормоны…
Значит, он все знает. Прямо как Стас обо мне, скорее всего. Уж хорошо разглядел мои голодные взгляды, брошенные на его смуглую грудь, которую он так умело демонстрирует.
Вдвойне обидно. И за себя, и за Лену.
— Уже поздновато, — говорю я, — отвезешь домой? Что-то я устала ходить по церквям… Наверно, на сегодня хватит впечатлений.
— Да, отвезу, конечно, — мормон начинает волноваться.
Дорога домой занимает чуть ли не вдвое больше времени. Роберт пытается поговорить со мной, а я вежливо пресекаю эти попытки.
Значит, тоже играми балуетесь? Да ты не лучше Стаса, дружок! Он хотя бы это делает честно, не таясь, а ты — исподтишка, с убийственной вежливостью и холодным расчетом.
Предпочитаю честных.
Считаю секунды до того, как выйти из машины Роберта. На прощанье он грустно смотрит на меня. Так и не понял, в чем дело.
— Вероника, я еще позвоню?
— Звони, — говорю предельно доброжелательно, — и Марку привет передавай.
— Конечно, хорошо, спасибо…
Как можно быстрее отхожу от машины и открываю дверь в подъезд.
С кем поделиться? Так хочется обсудить события последних двух часов!
Не с Маринкой. Она если не засмеет, то застращает мормонской пропагандой. И не с другими моими девочками. И точно не с Розой Андреевной.