Рациональность как фундаментальная характеристика социальных систем. Постнеклассический (универсумный) подход
Шрифт:
Указанные интерпретации, а также различные варианты их синтеза легли в основу различных версий рациональности, имеющих место в общественных и гуманитарных науках. Среди них рациональность обыденной жизни (Б. Вальденфельс), модель ограниченной рациональности (Н. Simon), «модель разумной достаточности» (А.А. Шевченко, Т. Принсен), теория «rreemm» (теория шести признаков рациональности поведения: resourceful, restricted, expecting, evaluating, motivated, meaning (S. Lindenberg)), теория переменной рациональности (H. Leibenstein), концепция абсентеистской рациональности (О.А. Кармадонов) и др. Многие авторы рассматривают рациональность как характеристику социального поведения человека, обсуждая ее в терминах теории принятия решений (Т.А. Индина, В.И. Моросанова, A. Grandori, M. Boumans), теории рационального выбора (S. Segre, М.Ю. Казачков, J. Elster, H. Best, G. Mehlkop, P. Graeff, Г.И. Рузавин), теории игр (I. Back, A. Flache, J. Weesie, C. Snijders, V. Buskens), модели выбора фрейма (C. Kroneberg, M. Yaish, V. Stock'e), теории ожидаемой субъективной полезности (H. Esser и др.), как проблему когнитивных контактов в системах социального взаимодействия, связанную с интерпретацией социальными акторами знаний и поведения (P. Stone, H. Gintis).
Выделяется ряд работ, обсуждающих отраслевые теории рациональности, разрабатываемые в рамках той или иной сферы социальной практики: инженерная и технологическая рациональность (В.Д. Комаров, Е.Е. Елькина, В.П. Котенко), научная (C. Matheson, А.Ф. Зотов, И.С. Панкратов, В. Пироженко), экологическая (еnvironmental) (Т. Prinsen, F. Nobre, D. Walker, R. Harris), экономическая (Э. Калинин,
Приведенные значения рациональности не исчерпывают всех возможных ее интерпретаций. Вместе с тем, уже упомянутые выше значения отличаются друг от друга, что существенно затрудняет их операциональное использование при изучении социальных объектов сквозь призму оппозиции «рациональное – иррациональное». В связи с этим не случайно многие исследователи говорят о кризисе рациональности, состоящем в ее релятивности 9 . Таким образом, по выражению Б. Герта, имеет место произвол в употреблении понятия рациональности 10 .
9
Мурейко Л. В. К проблеме рациональности массового сознания // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – 2009. – № 117. – C. 126; Абдула А. И. «Кризис рациональности» в контексте противостояния рационализма и иррационализма // Актуальні проблеми духовності: збірка наукових праць. Вип. 6 / М-во освіти і науки України, Криворізький держ. пед. ун-т ; відп. ред. Я. В. Шрамко. – Кривий Ріг, 2005. – С. 42–43; Заикин А. А. Кризис рациональности и новые подходы в ее понимании // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки. – Таганрог 2010. – №2. – С. 46–51.
10
Герт Б. Рациональное и иррациональное в поведении человека // Мораль и рациональность. – М., 1995. – С. 259.
Вместе с тем, на современном постнеклассическом этапе своего развития социология использует познавательные модели, которые имеют эвристический потенциал, позволяющий под новым углом зрения рассмотреть проблему рациональности и получить значимые для научной теории и практики результаты. Таков универсумный социологический подход, разрабатываемый В.Г. Немировским и его единомышленниками 11 , воплотивший основные теоретико-методологические принципы постнеклассической социологии. Универсумный подход опирается на диатропическую познавательную модель, делающую акцент на общих свойствах разнообразий. Построенный на основании указанной модели диатропический принцип минимального универсума 12 способен выступить актуальным инструментом изучения рациональности социальных систем и позволяет не только предложить решение проблемы универсально-объективного референта рациональности, эксплицировать ее структурно-динамические качества, но и установить взаимодополнительность существующих подходов к ее пониманию. Таким образом, в современной социологической науке сложилась ситуация, когда, с одной стороны, имеется ряд актуальных проблем в социологическом изучении рациональности, с другой – сформировались теоретические предпосылки их системного осмысления, категориальной формализации рациональности на основе применения методологических принципов постнеклассической (универсумной) социологии.
11
Немировский В. Г., Сергеев М. И. Развитие социологической науки в Красноярском крае // Социологические исследования. – 2008. – №7. – С. 149–150.
12
Немировский В. Г. Универсумная парадигма современной российской социологии как перспектива развития // Социология. Научно-теоретический журнал. – Минск, 2004. – №1. – С. 39–49; Nemirovskiy V. G. The Interdisciplinary Perspectives of the Contemporary Post-Non-Classical Sociology / The International Journal of Interdisciplinary Social Sciences. – 2007. – Vol. 2. – Num.1.; Nemirovskiy V. G. The Theoretical-methodological Foundations of Post-non-Classical Approaches in the Contemporary Russian Sociology / Humanities & Social Sciences: Журнал Сибирского федерального университета. Гуманитарные науки. 2008. – № 1. – С. 77–90.
В данном монографическом исследовании мы намерены показать возможности постнеклассического (универсумного) социологического подхода в исследовании проблемы рациональности, продемонстрировать основные теоретические результаты, полученные в ходе его применения. Такие результаты приводят к утверждению рациональности как фундаментальной характеристики социальных систем, необходимого их элемента, образующего в совокупности с иррациональными содержаниями актуальные ситуации их существования и развития.
§1. Проблема дефиниции рациональности: современное состояние
Проблема дефиниции рациональности, напомним, состоит в теоретическом плюрализме в интерпретации содержания понятия «рациональность», имеющем место в современной социологической науке. Характеристика современного состояния данной проблемы предполагает экспликацию основных определений рациональности, использующихся сегодня в социологии. При этом подробное рассмотрение истории и содержания философских концепций рациональности находится за пределами нашей задачи. Такие концепции - значительный по своему объему и сложности пласт научного содержания, всесторонняя экспликация которого увела бы нас в сторону от основной линии изложения. Тем более, что в философских науках нет недостатка в качественных историко-аналитических обзорах проблемы рациональности, в том числе раскрывающих современное состояние философского дискурса по ее поводу 13 . Согласно таким обзорам основные философские экспликации рациональности в настоящее время сводятся к следующему ряду ключевых проблем: обусловленность решения проблемы рациональности содержанием той или иной философско-методологической концепции; проблема смысла «разумности» как предикации (бытия, действия, отношения, цели и т.д.); проблема критериев и связанная с ней проблема типологии рациональности; проблема демаркации как проблема определения границ науки и научной деятельности с помощью однозначных критериев рациональности; проблема плюрализма моделей рациональности (проблема универсально-объективного референта); проблема общего философско-методологического подхода к изучению рациональности; парадокс отношения между «критериальной» и «критико-рефлексивной» рациональностью; проблема отношения к рациональности как к ценности культуры; проблема современного понимания рационализма и его познавательных возможностей и др.
13
Порус В. Н. Рациональность // Новейшая философская энциклопедия / Институт философии РАН [Электрон. ресурс]. – Режим доступа:Дата обращения: 08.06.2013; Григоренко Д. Е. Проблема социальной рациональности в современной философии // Общество, культура, творчество в контексте проблемы социальной рациональности: монография. – Красноярск: филиал НОУ ВПО «Санкт-Петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права» в г. Красноярске, 2010. – С. 130–138; Моисеев Н. Н. Современный рационализм и мировоззренческие парадигмы // Общественные науки и современность. – 1994. – № 3. – С. 77–87; Рациональность как предмет философского исследования.
– М., 1995.
– 225 с.; Касавин И. Т., Сокулер З. А. Рациональность в познании и практике. Критический очерк.
– М.: Наука, 1989.
– С.8–48.
В современной социологии присутствует широкий набор различных интерпретаций содержания понятия «рациональность». Далее приведем основные интерпретации,
1. Рациональность как характеристика теоретически осознанного, упорядоченного, непротиворечивого содержания, противостоящего эмоциональному, противоречивому, аффективному. На рациональное как элемент реального общественного сознания указывает Ж.Т. Тощенко. Рациональное в данном случае выступает как упорядоченное, опосредованное, обобщающее, близкое научному теоретическому сознанию в противовес эмоциональному компоненту, стихийному, связанному с непосредственным впечатлением, сиюминутным воздействием 14 . При этом рациональность способна трансформироваться в свою противоположность в контексте парадоксов общественного сознания, когда действия, сами по себе в отдельности являющиеся рациональными, будучи соединены, обнаруживают несогласованность, противоположность, несовместимость друг с другом 15 . В.Г. Немировский с точки зрения диатропического принципа минимального универсума выделяет рациональные и эмоциональные элементы в массовом сознании. Первые связаны с конгнитивными элементами ценностных ориентаций, присутствующих в массовом сознании, вторые содержат аффективные их компоненты 16 . Т.И. Заслав-ская, раскрывая содержание понятия «трансформационная активность общества», указывает на составляющие его рациональные и иррациональные реакции социальных субъектов. При этом первые выступают как продуманная, взвешенная реакция, связанная с осознанным выбором, в то время как вторые являются аффективно-эмоциональными или подражательными 17 . По мнению В.В. Колбановского, рациональное отличают от иррационального признаки разумности, осмысленности, логичности 18 . Согласно определению, сформулированному Б. Вальденфельсом, рациональность в широком смысле есть «то, что воплощается в смысловые, правильные, регулярно повторяющиеся, рассудочно-прозрачные взаимосвязи, которые существуют в различных полях и стилях рациональности» 19 .
14
Тощенко Ж. Т. Парадоксальный человек: монография. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008.
– С.26.
15
Там же.
– С.73.
16
Немировский В. Г. Массовое сознание и бессознательное как объект постнеклассической социологии // Социологические исследования. – 2006. – №2.
– С. 16.
17
Заславская Т. И. О социальном механизме посткоммунистических преобразований в России // Социологические исследования. – 2002. – №8.
– С.13.
18
Колбановский В. В. Иррациональность и консерватизм // Вопросы социологии. – 1996. – №6. – С.83.
19
Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // СОЦИОЛОГОС: пер. с англ., нем., франц. / сост., общ. ред. и предисл. В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова.
– М.: Прогресс, 1991.
– С. 41.
2. Рациональность как коррелят истинности. Рациональными признаются рассуждения, смыслы, действия, знание, которые соответствуют истине, взятой в значении какого-либо образца, эталона: «чем ближе к истине наше рассуждение, тем оно рациональнее, и, наоборот, чем оно рациональнее, тем ближе к истине» 20 . Такие образцы могут иметь различное содержание: универсальный закон, стандарты когнитивной деятельности, социальная консолидация, верифицируемость знания и др. Проблематизация истинности как критерия рациональности обусловливает существование различных версий последней.
20
Липский, Б. И. Рациональность, истина, коммуникация // Человек-Философия-Гуманизм: Тезисы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса (4–7 июня 1997 г.): Т. 3. Онтология, гносеология, логика и аналитическая философия – СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского государственного университета, 1997.
– С. 85.
Так, по мнению Б.И. Липского, существование различных версий рациональности связано с проблематизацией отношения рациональности и истинности. Такая проблематизация привела к жизни три подхода к пониманию рациональности: рациональность как соответствие универсальным структурам разума (структурная рациональность), рациональность как соответствие универсальным принципам единой нормативной методологии (операциональная рациональность), рациональность как функциональное соответствие определенной социокультурной системе (функциональная рациональность) 21 . Полагая разум как фундаментальную основу бытия и мышления, структурная рациональность выражает соответствие познавательного акта универсальному закону (идеальному проекту), установленному трансцендентным субъектом. Истинность понимается в данном случае как соответствие человеческого знания этому проекту. Тем самым рациональность здесь характеризует качество познавательных актов и знания как их результата. В рамках операциональной рациональности истина понимается как соответствие познавательного акта логическим и методологическим приемам и правилам достижения знания. Такие приемы и правила обеспечивают систематичность и внутреннюю согласованность познавательного акта, что и определяется как рациональность. Таким образом, рациональность выражена здесь в виде стандартов и норм осуществления познавательной деятельности. Мышление, построенное по схемам структурной и операциональной рациональностей, Б.И. Липский характеризует как безлично-монологическое, игнорирующее коммуникативные аспекты 22 . На преодоление данного ограничения направлена концепция функциональной рациональности, предполагающая обращение к личностно модулированным структурам сознания и общения. Здесь, в контексте «новой рациональности», «истина выступает как практическое основание социальной консолидации, которая всегда принадлежит к определенному народу, времени, культуре», а ее критерием становится признание максимально широким кругом людей 23 . Тем самым рациональность в данном случае приобретает значение социальной нормы, отражающей социокультурные особенности обществ и обеспечивающей социальную солидарность.
21
Там же.
– С. 85.
22
Там же.
– С. 86.
23
Там же.
– С. 87.
Рациональность в значении истинности (как соответствие знания действительности) обсуждается Т. Парсонсом в рамках утилитаристской теории социального действия 24 . В данном контексте разумным социальное действие является тогда, когда актор обладает научно верифицируемым знанием условий ситуации, в которых он действует. Актор становится здесь своего рода ученым-исследователем, получающим истинное знание. Обладание таким знанием делает актора способным достигать поставленных целей. Отклонение от рациональной нормы действия связано с неадекватностью знания, которое имеется в распоряжении актора, - невежеством последнего и (или) ошибочными соображениями (ошибочными с позиции более широкого знания). Использование неадекватного знания приводит к тому, что актор действует иначе, чем действовал бы, имея знание адекватное.
24
Парсонс Т. О структуре социального действия.
– М., 2002 - С. 116–123.