Радужная Нить

Уэно Асия

"Надеюсь, это не следствие поцелуя", — успел подумать я, и тотчас же вскрикнул: острые, словно иглы, когти вонзились в мою спину, и что-то большое и сильное поволокло меня прочь. Я лишь увидел, как далеко внизу розовый вихрь перепуганных птиц вновь окутал листву.

Похититель несколько раз тряхнул моё тело в воздухе, пристраивая поудобнее в когтистых лапах, и меня замутило. Не от боли, хотя и её было достаточно. Бедная спина… Нет — оттого, что небо и земля поменялись местами. Кроны птичьего сада Хоо только что были подо мной, а неизвестный тащил меня вверх, но один лишь миг — и

ветер жалобно засвистел в ушах, падая на землю вместе с нами, а справа запылал ослепительный шар. Солнце.

Внизу мелькнули сизые вершины. Разве на Золотой Горе есть снег? Куда меня несут?

Что-то пошло не так. Что происходит?!

— Кай! Да отзовись же ты!

Голос Ю пробился к моему ополоумевшему разуму, прозвучав неожиданно громко и отчётливо, словно гром с ясного неба.

Ю!!! Помоги! Меня!..

— Кай, ты в Юме, но ненадолго, а за его пределами я слеп и глух! Молчи и слушай!

А чем ещё мне заниматься? Неприятная новость, я-то наивно полагал, что, в случае чего, меня спасут…

Летающее существо выровнялось, держась определённой высоты, но хватку не ослабило. Могу сказать, что это было не так уж плохо: вырони оно меня, и собирало бы по частям. Впереди смутно замаячила гора, показавшаяся исполином среди крохотных собратьев.

— Ты должен знать! Мир, где обитают Великие Стихии, ещё называют Средоточием Сил. Он, словно светило, пронизывает Хонне и Юме своими лучами, чьё переплетение служит основой бытия. Но он так же далёк от Мира Яви и недостижим, если сами его обитатели не пожелают сойти к своим творениям или призвать вас к себе. Хорай — единственное место, откуда любое создание может по собственной воле постучаться в одну из Пяти Обителей, и ему будет открыто. Это потому что сам остров — Средоточие Юме, а Юме всегда находится на границе, объединяя и отделяя, смягчая и укрепляя. Мир Грёз подобен драгоценному золотому лаку, которым склеивают умышленно разбитый горшок, чтобы сделать его произведением искусства: такой же прочный и слегка тягучий. Между Обителями, отделяя их друг от друга, тоже есть тонкая прослойка видений. Именно через неё они сообщаются, и как раз она их и разграничивает. Только поэтому мне удалось до тебя докричаться, но, к сожалению, вмешиваться я не могу.

Почему?!

— Потому что те Силы, что враждебны друг другу, должны быть очерчены пространством, не подвластным никому. Это очень древний договор, заключённый задолго до того, как хранители земель удалились на Золотую Гору, уступив Хонне роду людскому. Не я его подписывал — не мне его и нарушать.

А если меня?..

— Погоди, осталось мало времени! Слушай внимательно, это важно! — торопливо перебил меня юмеми. — Ты получил одобрение Земли, Воды и Пламени? Да? Это хорошо! Сделай всё, от тебя зависящее, чтобы добиться благосклонности остальных сил. Их осталось две, сейчас будет Металл. Понимаешь? Земля-Вода-Огонь-Металл-Древо! Звезда Разрушения!

Но возможности выбирать не было! Там, в пещере, меня затянуло в озеро помимо моей воли, и к Огнекрылой я попал случайно, не успев и глазом моргнуть! Думал, что в роще и Сила водится соответствующая. А теперь… Ю, ведь это ужасно… и нечестно!

Так вот, почему он пытался докричаться до меня там, под водой, пока моё сознание ещё не окончательно растворилось в солёных глубинах! Но ответных слов не слышал — не из-за проделок ли одной знакомой нам рыбы, играющей со временем? Как некстати…

Огромная

гора с тремя острыми зубцами, серебрящимися из-под белого покрывала, приблизилась уже настолько, что я мог разглядеть следы животных на снегу. Кто может обитать на такой высоте?

— Согласен, и потому надеюсь на благоприятный для тебя исход — особенно, если все пообещают покровительство. Судьба справедлива к смертным, в конечном итоге, и не наказывает невиновного. Только никому не ведомо, когда ждать этой справедливости и как она проявится… К тому же, пострадать могут другие, целый народ, за который ты отныне в ответе. Правление, ознаменованное такой чередой…

— Да не гожусь я в императоры, Ю! Сколько можно твердить?! Я! Не! Могу!

Истошный вопль эхом вернулся ко мне, отразившись от испещрённого следами склона; как раз перед тем, как когти отпустили мои истерзанные бока. Я покатился по мягкому снегу, успев сжаться в комочек — не то бы кости переломал. Серое ребро земли, обнажённое ветрами, остановило падение. Не иначе, как Черепаха подсуетилась. Да, покровительство — дело хорошее…

Я поднялся на ноги, вертя головой в поисках похитителя. Пустота, лишь шум ветра да чистое небо. Один из зубцов — похоже, что средний — угрожающе темнел, заслоняя солнце вершиной-клинком. Как он может быть таким острым, почему камни не откалываются?

— Потому что молнии моего господина затачивают его, словно меч, — прозвучал хриплый голос. Он исходил из той самой скалы, что спасла мою жизнь. Неужели?..

— Не обольщайся, просто сейчас я невидим. Это я тебя принёс.

Не могу сказать, что просил об этом! И что безмерно благодарен за способ, которым…

— Ты — Великая Сила? — осведомился я, перебивая неучтивые мысли. Не Древо… определённо, не Древо! Ю не ошибается.

— Нет, но я верный слуга Металла. Хочешь посмотреть, пока я добрый?

Храни нас Небесная Владычица от подобной доброты!

— Не откажусь.

Снег возле каменного обнажения взвихрился смерчем, а затем что-то отряхнуло его с себя, как это делает мокрый пёс. Хлопья и капли полетели во все стороны, в том числе и мне в лицо; я зажмурился, мысленно обругав существо на чём свет стоит, а когда открыл глаза, передо мной весело скалилась серая собачья морда.

Правда, собачка была величиной с хорошего вола, и за спиной её с шелестом складывались огромные крылья. Каждое из маховых перьев, тоже серых, годилось на опахало.

А так — пёс и пёс.

— А о когтях ты уже забыл? — Зверь отряхнул снег с передней лапы, хвастаясь узкими лезвиями, высовывающимися из-под подушечек. — Когда-то меня и моих собратьев называли Небесными Псами, тэнгу. Чему ты удивляешься? Это было до того, как миры Яви и Сновидений разошлись, а ведь именно Юме был тем мостиком, по которому в вашу жизнь проникали чудеса. Раньше нас видели часто, а теперь встретишь лишь в сказках, да и те, как на подбор, лживы.

А ведь и впрямь: я-то считал, что тэнгу — это такие крылатые люди с огромными носами-клювами… вспомнить ту же скалу в заливе Тоси. Ни малейшего сходства!

— Зачем ты приволок меня сюда? — я подошёл к камню и присел на корточки, растирая замёрзшие ступни. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, я осознал, насколько холодно вокруг, и терпения у меня поубавилось. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Мне — и то ясно, что последовательность, в которой вы меня испытываете, добром не кончится!