Ракета в морг
Шрифт:
— Но так нужно думать, — сказал Остин Картер. — Представьте, что в реальной жизни вы взломали запертую дверь и нашли труп, истекающий кровью из двадцати ран при полном отсутствии оружия. Вы можете решить, что это немного странно. Но фанат детективов скажет…
— Просто ещё одна запертая комната, — поддержала, как фанат детективов, Леона.
— Точно. Так что для нас это просто “ещё один космический корабль”, или “ещё одно искривление времени”, или…
— А что такое, — спросил Маршалл, — искривление времени?
— Обычно, — признал Картер, — это удобная штука. Термин, конечно, связан с теорией пространственно-временного континуума. Искривление этой структуры может привести к любопытнейшим результатам — например, отправить вас не в обычное путешествие во времени, а за пределы этого континуума вообще.
—
— С искривлением времени можно весело провести время, — поделился Джо Хендерсон.
— В первый раз, — рассмеялась Конча, — я наткнулась на одно из них в вашем произведении, Джо. Там упоминался персонаж из предыдущей части, который исчез после искривления времени, и его больше никогда не видели. Тогда я решила, что это какой-то особый вид пьянки.
— Искривление времени, — продолжал Картер, — очень удобно. Это часть жаргона, подобно подпространству, и не просите меня его объясняет. Оно позволяет делать самые ужасные вещи научными. Вполне возможно, что они и есть таковы. Спросите Чантрелла; он из Калтеха[31].
— На мой взгляд, мистер Маршалл, — не без тяжеловесности заметил козлобородый, — свобода писательского воображения имеет большую научную ценность для прогресса человечества, чем девяносто процентов докторских диссертаций.
— И это воображение абсолютно свободно? Тогда и убийство сойдёт с рук.
— Не настолько, — покачал головой Картер. — Или, по крайней мере, не на лучших рынках. Хорошая научная фантастика требует большей последовательности, большего правдоподобия, чем любой реализм, какой только можно представить. Ваш мир будущего не может существовать в чисто фантастическом вакууме. Он должен быть реальным, проработанным и населённым реальными людьми. Со всеми извинениями капитану Комете, Джо, дни историй про устройства и галактических вестернов прошли.
Маршалл благодарно принял от хозяйки дома пиво.
— Похоже, я не совсем улавливаю эти термины.
Картер оглядел собравшихся.
— Боюсь, наличие двух новых жертв вынуждает меня повторить свою знаменитую лекцию по научной фантастике. Рансибл возражать не будет, ведь фанаты ничто так не любят, как слушать, а Фин всегда надеется, что я могу сказать что-нибудь стоящее кражи. Перед остальными я прошу прощения, но хотел бы сказать вот что: научная фантастика — это, по сути, поле для журналов. Помимо Фаулера Фоулкса и Герберта Уэллса, почти что ни один современный писатель с творческим воображением не преуспел коммерчески в издании книг. Так что развитие жанра необходимо изучать по журнальным рассказам. А они в первое время были, пожалуй, не так плохи — для посторонннего, а не фаната. Безусловно, были в них размах и воображение, оригинальность и энергия, мало с чем сравнимые в развлекательной литературе; а это именно те качества, которые особо ценились на этой ниве. Но присутствовала в них и некая холодная бесчеловечность. Важна лишь наука, и чёрт с ними, с людьми вокруг. С одной стороны, то, что я назвал межпланетными вестернами, порой слабыми даже в своей научной стороне. Просто вестерны, перенесённые в космические условия. Вместо того, чтобы сражаться с бандами враждебных краснокожих, вы отбивались от банды враждебных марсиан, и, когда вы вытаскивали свой верный бластер, они один за другим валились в звёздную пыль. Истории об устройствах были куда интереснее. Они часто и честно пытались прогнозировать развитие науки. Атомная энергия, исследование стратосферы, полёты ракет, которыми так увлечён Чантрелл, всё то, что может произвести революцию во второй половине нашего столетия подобно тому, как радио и самолёт изменили эту половину — всё это стало там привычными, рабочими вещами. Но на этом писатели и остановились. Интерес заключался в устройстве как таковом. И научная фантастика зашла в тупик, пока не пришло понимание, что даже научно-фантастическая литература должна оставаться литературой, а литература говорит в основном о людях, а не субатомных бластерах или искривлении времени. Так появилась новая школа, и, полагаю, Дон Грант, редактор “Удивительных”, несёт за неё ответственность, как никто другой. Идея Дона, поистине революционная, была такова: раздайте все гаджета и с этого начните свой рассказ. Другими словами, допустите определённое развитие цивилизации, а затем тщательно
8
После этой лекции разговор приобрёл общий характер. Мэтт и Картеры обсуждали журнал, худощавый Фин время от времени вставлял примечательно коммерческие замечания, а мистер Чантрелл рассказывал о предстоящих испытаниях своей последней ракетной разработки.
Маршалл, откинувшись на спинку кресла, пил пиво. Это был действительно странный — и захватывающий — новый мир. Но он не мог уделить ему всё своё внимание. Разум полицейского возвращался к своим обязанностям, и посреди фраз о клистронах, космических орбитах и позитронных мозговых извилинах роботов Азимова он пытался подытожить для себя этих людей в связи с покушениями на жизнь Хилари Фоулкса.
Это не удавалось. Совсем. Несмотря на цветущую в их беседах фантазию, они были самыми обычными людьми, каких он когда-либо встречал. Или в этом и дело? Не указывают ли именно их самые обычные черты на связь с убийством?
О мотивах он судить пока что не мог, но казалось не слишком невероятным, что кто-либо из присутствующих мог когда-либо столкнуться с Хилари. И, если говорить о мотиве, как могли отреагировать эти личности?
Бернис Картер — хладнокровная хозяйка и собеседник. Может ли то же хладнокровие распространяться на спокойное исполнение необходимого устранения?
Остин Картер, в куда более разумном смысле, столь же самодостаточен и самоуверен, как Хилари. Может ли столкновение двух столь доминирующих характеров привести к фатальному конфликту?
Фин (очевидно, агент, специализирующийся в этой области литературы) проницателен и жаден. Может ли он счесть личную выгоду достаточным поводом для каких-либо действий?
Джо Хендерсон невразумителен и подавлен. Могут ли неприятности, копившиеся слишком долго, вылиться в летальный исход?
Чантрелл…
Но это были случайные догадки, недостойные детектива-лейтенанта даже вне службы. Маршалл дождался удобного момента и сказал:
— Я на днях видел кое-кого способного заинтересовать людей вашего рода деятельности. Хилари Фоулкса — сына великого Фаулера.
— О, — проговорил Остин Картер. — Хилари. — Его голос был абсолютно лишён выражения.
— Вы его знаете?
— Я знаю его шурина, Д. Вэнса Уимпола. Это, сэр, одна из примечательнейших фигур во всей развлекательной литературе, и он справляется с большей частью её областей. Успешен в научной фантастике и превосходен в фэнтези. Но вот что я имею в виду под примечательностью. Как-то вечером мы с Доном Стюартом провожали в Нью-Йорке его в Чикаго. Он болтал и обрисовал сюжет фэнтези-рассказа с начала до самого конца. Дону понравилось, но он сказал: “Проблема в том, что ты никогда его не напишешь. Ты никогда не пишешь то, что уже рассказал”. А Вэнс ответил: “Неужели?” В восемь он уехал на поезде в Чикаго. На следующее утром на столе Дона лежал доставленный срочной авиапочтой рассказ. Не скажу, что это был шедевр, но его вполне можно быть опубликовать, как есть, а отзывы фанатов были неплохими.
— Таков Вэнс, — кивнул Джо Хендерсон.
— А где он сейчас? — спросила Бернис.
— Я получил вчера от него письмо, — сказал Чантрелл. — Из Виктории[33]. Он возвращается с Аляски и будет здесь где-то через неделю. Откладываю тестовый запуск до его приезда.
— Вы уверены? — потребовал агент. — Я думал…
— Да?
— Ничего.
— Хотел бы я познакомиться с этим вундеркиндом, — сказал Маршалл. — Но…
— О, — продолжал свой рассказ Картер, — Вэнс — это что-то. Он пользуется особой электрической пишущей машинкой, потому что печатает быстрее, чем способна вынести любая обычная машинка. Работает он только шесть месяцев в году, а остальные шесть проводит в охоте на кого угодно — от полярных медведей до блондинок. Он…