Рандеву с замком
Шрифт:
— Глупая не глупая, но без мессира Оникса, я даже думать боюсь, чем бы закончилась вся эта история.
— Никс и тебе успел рассказать свое семейное предание?
— Эле, может быть, мы позвоним в ресторан? А сами полежим еще немного, поболтаем? — Он провел рукой по моему бедру, опускаясь ниже, и зашептал на ухо: — Тихонечко, по-бойскаутски…
От его дыхания у меня опять начала подкруживаться головы. Но, честно говоря, перспектива вновь лишиться чувств меня пугала, и я твердо произнесла:
— Майкл, если со мной опять
— Ну вот, — демонстративно обиженно протянул Майкл и сел на кровати. — Кому все, кому ничего.
— Интересно, кому это ничего? — спросила я, вставая и закутываясь в плед. — Тебя обошли во втором завещании?
Он вскочил.
— Значит, ты про него знала?
— Нет, конечно. Сегодня утром обмолвился мэтр Ванвэ, когда разрешил мне поболеть.
Майкл впился в меня глазами. Впрочем, это опять был не Майкл, а вчерашний перепуганный и агрессивный мистер Уоллер! Я постаралась продолжить как можно спокойнее:
— Просто знаю, что оно почему-то заверено монахами аббатства Мон-Сен-Мишель. И ничего больше.
— Потому ты и была уверена, что никто не покушается на мою жизнь? — спросил он, словно не слыша моих пояснений.
— Майкл? Что с тобой? Все хорошо. Насколько я поняла, Никс помог тебе найти правильную финскую кузину. А новым завещанием займется Мишель Сарди. Это очень знающий специалист. — «По корпоративным искам» и «которому полезно пообщаться с монахами», я, естественно, опустила. — Я не думаю, что там что-то такое особенное в этом завещании, мэтр Ванвэ сказал бы мне. Ты рано или поздно унаследуешь свой замок. Просто странно, откуда оно всплыло?
Майкл вздохнул, устало опустился на кровать и потянул меня к себе. Обнял за талию и посмотрел снизу вверх.
— Ты очень красивая, Эле. Красивая, честная и уверенная в себе. Именно такой должна быть мать президента. И я безумно рад, что ты досталась не Никсу, а мне. Правда, ценою замка.
— Как это?
— Я отдал ему его. Я не мог поступить иначе. Ты пойми и не смейся. Он его законный владелец. Он, он, Эле, а не я, не финская кузина. Кстати, она очень милая и так удачно, что Никс вовремя потерял голову от нее. А то я просто думать боюсь, что было бы, если бы он тоже влюбился в тебя. — Майкл встал и потянул меня за руку. — Пойдем, дорогая, дашь мне выпить, и я все расскажу тебе. Ты не бойся, я не напьюсь, как вчера, я вообще-то почти не пью. Слишком много работы, пить некогда, мне все время нужна трезвая голова. Но в самых критических ситуациях моя французская кровь старомодно требует вина.
— У тебя французская кровь?
— Да, любовь моя, да.
Глава 24,
в которой у человека с опереточной фамилией мало перспектив
— Та сама-то посуди, Эле: ну чего может добиться во Франции портной по имени Жак Вуаля? Да-да, Эле, наша настоящая фамилия Вуаля.
— Особенно когда при постройке сарая для овец из земли забила нефть, — иронично согласилась я.
— Тебе Никс рассказал?
Я кивнула.
Майкл отпил кофе. Мы уже перебрались на кухню. Майкл добавил к рубахе брюки, а я надела джинсовый сарафан, и мне показалось, что за сутки он стал намного просторнее. Кстати, едва завидев кофеварку, «француз» Майкл тут же забыл про вино и попросил сделать ему чашечку — «только, пожалуйста, с кофеином», — и очень удивился, когда я сообщила ему, что другого кофе мы в доме не держим.
— И, по-моему, Майкл, дело не в фамилии, — сказала я, помешивая соус: чтобы поесть поскорее, я варила макароны и к ним — чтобы поразить воображение Майкла — острый соус. — Извини, но, если бы твой предок был хорошим портным, ему бы и в голову не пришло ехать в Америку, чтобы заняться там животноводством. И потом, как же надо не любить историческую родину, чтобы не выучить потомка нормальному французскому языку, — добавила я, уловив лукавство на лице Майкла. — Моя бабушка и прабабушка были русскими, и я владею их родным языком точно так же, как французским.
Неожиданно Майкл захохотал.
— Какая прелесть, Эле! Представляю заголовки газет: «Невеста сенатора Уоллера — наследница русской мафии!».
Я вспыхнула.
— Не говори глупостей! Моя бабушка родилась в Париже в тысяча девятьсот восемнадцатом году! Это была очень уважаемая купеческая семья!
— Так ты купчиха? Всего лишь? Я-то уж было испугался, что ты русская принцесса. Куда тут мне с моим портновским происхождением! Ну ладно, не обижайся. Слушай, Эле, а ты была в России?
— Нет. И не хочу. — Я друг почувствовала приближение слез и отвернулась к плите. Как раз вовремя: закипели макароны. Я помешала их и убавила огонь. — Я француженка. Я люблю только Францию. Это мой дом!
— Эле. — Майкл подошел сзади и мягко обнял меня за плечи. — Ну не расстраивайся. Твоим предкам не повезло в России, моим — во Франции. Но у нас-то с тобой все хорошо? — Он коснулся губами моей шеи. — Все о'кей, дорогая?
— Ты не любишь Францию. Ты сам сказал. Я помню.
— А ты не помнишь, я сказал, что люблю тебя?
Я не оборачивалась и усиленно перемешивала макароны.
— Ты сказал только, что боишься думать, что бы было, если бы Никс тоже влюбился в меня. И что ты отдал замок ему, как бы в обмен на меня, но он — его законный владелец. Ерунда какая-то получается, — добавила я, потому что Майкл целовал мою шею и плечи все энергичнее.
— Значит, не сказал, — подытожил он. — Ну ничего, потом скажу. Хоть какая-то перспектива. А когда мы будем есть?