Раны чести
Шрифт:
Кальг склонил голову перед мудростью вопроса.
— Мы будем сражаться с их отрядами по очереди, Бренн. Сначала мы сметем их форты вдоль Северной дороги, а потом вынудим к бою когорты Вала, напав на сам Вал.
Старик склонил голову набок.
— А если они не захотят сражаться? Если решат держать нас на расстоянии и дожидаться подкреплений?
Кальг резко рассмеялся.
— Именно этого мы и должны ожидать от них. Только дурак бросит один легион и жалких ауксилиев навстречу нашему лесу копий. Вот почему я разработал план, благодаря которому им придется сразиться с нами, причем раньше, чем они соберут все силы. Братья мои, этот план очень прост. Да, наши восточные отряды ударят вдоль Северной дороги, сжигая все
Еще один вождь ступил в круг света от костра и заговорил:
— Мы согласны, Кальг, хотя я до сих пор считаю, что это странный способ ведения войны…
— Я понимаю. В прежние дни мы рвались к их горлу, раз за разом бросались на стену щитов и теряли тысячи воинов в бесполезных сражениях, исход которых был предрешен. Их легионы — мясорубки, они признают один и только один способ сражаться — строиться в шеренги и резать наших воинов из-за своих щитов. Они никогда не станут биться один на один, потому что тогда они проиграют.
Так мы сможем не встречаться лицом к лицу с их легионами, пока не наступит подходящий момент. Мы не один раз пустим кровь, сровняем крепости с землей и заставим метаться в поисках наших войск. Мы ударим в слабые места и будем уходить, пока не окажемся готовы. Пока они сами не влезут в терпеливо созданную ловушку. И тогда, друзья мои, мы соберем столько голов, что сможем сложить гору из их черепов. А после им придется договориться. Их южные легионы вскоре понадобятся в своих землях, иначе вся страна будет охвачена огнем. Победа — и мир на наших условиях. И я верю, что вы одобрите такой исход.
Вождь дамнониев неохотно кивнул:
— Я последую за тобой, Кальг. Только не жди слишком долго. Мое племя жаждет славы, и никаких обещаний предстоящей резни не хватит, чтобы удержать их в руках.
Кальг рассмеялся и положил руку ему на плечо.
— Карадог, вам больше не нужно ждать. Сегодня я отправлю тебя на острие копья. Еще до восхода солнца вы будете рубить головы римлян, пусть даже тех жалких остатков, что не успели сбежать к Валу.
Бренн фыркнул.
— И Шестой легион станет сидеть сложа руки и не мешать нам?
Кальг широко улыбнулся.
— Ах да, пресловутый Шестой легион. Для легата Солемна у меня припасено нечто особое…
Мужчина из свиты вождя почтительно приблизился, что-то прошептал Кальгу на ухо и удалился. Кальг изобразил на лице веселье и поднял руки в знак извинения.
— Прошу простить. Ко мне явился гость.
Кальг отошел от костра и направился к своей палатке, вокруг него сомкнулись телохранители из избранных воинов вотадинов. У входа его встретил один из советников, мудрый старейшина, стоявший в свое время рядом с отцом Кальга.
— Это римлянин. Он подъехал к разведчикам и попросил отвести его к тебе, сказал, что ты его ждешь. Я оставил его внутри под стражей, два копья нацелены в его горло. Если он хотя бы дернется, наши люди сразу убьют его… Я спросил, чего он хочет, но он отказался говорить с кем-либо, кроме тебя. Следует ли перерезать ему горло?
Кальг быстро мотнул головой:
— Не этому, Аэд. Этот римлянин — ключ
Он вошел в палатку. Пришелец стоял в дальнем углу; двое воинов следили за мужчиной, нацелив на него копья. Кальг скрестил на груди руки и осмотрел гостя сверху донизу, отметив его спокойный и расслабленный вид.
— Я уже несколько дней ожидаю появления римлянина, но мне нужно убедиться, что ты — тот, кого я жду.
Римлянин бросил ему маленький предмет. Кальг поймал его и узнал золотую фибулу в форме щита, отданную им при той встрече в лесу, несколько месяцев назад.
— Достаточное доказательство. Я приветствую твое мужество. Не только отдать себя в мои руки, хотя я все еще могу жаждать мести за убийство спутников, но и приехать в мой лагерь, сейчас… Должно быть, сама Бригантия улыбнулась тебе, раз ты добрался так далеко и не лишился головы.
Гость доверительно улыбнулся.
— Фортуна улыбается тем, кто умеет рисковать. Я рискнул предложить тебе сделку, от которой выиграем мы оба. Твоя награда, как ты помнишь, — два предмета, которые стоят дороже любых других. Орел легиона и голова римского легата. Если ты убьешь меня, ты никогда их не увидишь и не узнаешь сведений, которые я принес в доказательство своей честности. Если тебе все еще интересно.
Бритт ответил ему бесстрастным взглядом.
— Интересно? Если ты в силах доказать, что не задумал в критический момент завести меня на неверный путь, то да, мне все еще интересно. Но чтобы заслужить мое доверие, римлянин, тебе придется рассказать мне о двух предметах. Во-первых, мне нужны доказательства того, что ты можешь обеспечить награду, о которой так беспечно говоришь. А во-вторых, и это куда важнее, я хочу знать, зачем. Приступай.
Римлянин пожал плечами.
— Доказательство тому, что я действительно могу дать тебе обещанное? С чего же начать? Почему бы и не с меня. Мое имя — Тит Тигидий Перенн, и я трибун Шестого имперского легиона. Тебе нужны доказательства? Я могу рассказать, что, пока мы с тобой разговариваем, склады в Шумной Лощине вывозят. К тому времени, как ты доберешься туда, от них останутся только голые полки и ничего ценного для твоей армии. Я могу рассказать, что другие два легиона, Второй и Двадцатый, уже две недели движутся на север и будут здесь намного раньше, чем ты думаешь. Вот видишь? Я могу рассказать, что каждый новый день все сильнее ограничивает твои возможности, а ведь ты еще даже не начал действовать. Я — твоя лучшая надежда на победу, а возможно, и единственная.
Кальг медленно кивнул, потом с сомнением поднял бровь.
— Вижу. А мой второй вопрос?
— Да, зачем я это делаю. Все просто. В сердце Шестого легиона поселилась опухоль. Там прорастают семена измены императору. И я намерен избавиться от этих ростков любым доступным способом. Моя цель оправдывает любые средства.
Вечером того же дня, когда стемнело, а Девятая, за исключением тех немногих счастливчиков, чьи семьи жили в городе, уже устроилась на ночь, Марк отправился прогуляться к Валу. Он искал Руфия, надеясь обсудить ситуацию с невозмутимым стариком. Однако ветерана-офицера нигде не было, а его оптион в ответ только пожал плечами, извиняясь. Марк постоял у северных ворот. Слабый ветерок теребил тунику юноши, а он впитывал тишину и покой этих минут. Вдали, на границе леса, мерцали факелы, выдавая отряд гарнизона, разбивший лагерь на ночь на варварской территории. Скорее всего, Фронтиний устроил очередную ночную тренировку для ознакомления с местностью, без интереса решил Марк. Он облокотился на парапет, наслаждаясь моментом. Внизу переговаривались часовые, их голоса доносились то разборчиво, то еле слышно.