Рапсодия в тумане
Шрифт:
И ступней в воздухе кручу, слегка ее приподняв, показывая, какая она «чистая», вся в грязище и засохшей крови. Есть хочется безумно, и его запах так и залезает в нос, но я держусь. С каждым разом становится чуточку легче себя контролировать. Да и плюс, его запах хоть и притягателен, все равно частично отдает Ашем. В магазине сдерживаться было сложнее.
— Решил поиграть в Золушку? — Мур машет в сторону ванной, куда я и иду, быстро омывая ноги.
— Я был взволнован и сорвался с места, даже не подумав о такой мелочи как обувь, —
— Эх, жаль, я-то надеялся. Ролевые игры — это так весело.
Он протягивает мне руку, запястьем вверх, и я сразу же сокращаю расстояние, припадая к голубоватой венке, что сейчас так доступна для меня. Но, как он и просил, я делаю лишь глоток, провожу языком по ранкам и отстраняюсь, чувствуя себя значительно лучше, по крайней мере, физически.
— Я сидел на крыше, так что сегодня в кровать к тебе не полезу, — говорю я и, взяв пакет, устраиваюсь на полу.
Мур берет подушку и, кинув ее на пол, садится по-турецки, облокачиваясь на нее, прямо напротив меня.
— Показывай, че припер.
Я достаю виски, новую и мою недопитую, а еще немного закуски, что набрал все в том же магазине.
— А где сородич? — спрашиваю я, открывая бутылку.
Мур тыкает пальцем в потолок и тырит у меня бутылку, сразу отпивая из нее. Поморщившись, возвращает, говоря:
— У нас достаточно своеобразное общение.
— Расскажешь? — я тоже делаю глоток виски. Его вкус уже ощущается довольно привычно, словно я постоянно его пью.
— Да нечего рассказывать. Сначала мне признаются в любви, а потом мы живем в разных квартирах, делая вид, что просто коллеги и ничего не было.
— Может, он хочет дать тебе время? А ты что, хочешь, чтобы он жил с тобой?
— Нет. А я тупо не знаю, чего хотеть, — Мур цепляет кусочек колбаски из лотка с нарезкой и, слямзив его, продолжает: — На самом деле сейчас мне так комфортнее. Не знаю, возможно, он это чувствует, но от этого у меня хреновое ощущение, будто я порчу ему жизнь. Хотя я прекрасно понимаю, что ничего такого не делал. У всех должно быть право на выбор.
— Возможно, что и он думает, что портит жизнь тебе, вот и не лезет. Вы друг с другом вообще общаетесь или только по делу?
— В основном по делу. И… да, блин, — снова забрав у меня бутылку, делает глоток и возвращает ее мне, и я следую его примеру. — Мне нравится с ним работать. Всегда нравилось. Ощущать рядом того, на кого можно положиться, кто понимает без слов, кто прикроет спину — это круто, реально круто. Так что на самом-то деле жаловаться вот совсем неправильно. В конце концов, мы почти всю жизнь жили бок о бок, как он может меня напрягать? Но, бля… напрягает же.
— А ты не думал с ним сам попробовать? Вдруг у вас и тут будет взаимопонимание.
Вокруг нас творится пиздец, за обоими ведется охота, а мы спокойненько сидим на полу съемной студии и бухаем, обсуждая мужиков. Забавно,
— Думал. Я, знаешь ли, к сексу отношусь очень просто. У меня нет этих твоих… — Мур машет колбаской около виска, что-то непонятное изображая, — заморочек насчет того, с кем можно или нельзя. Почему нет, если это несет обоюдное удовольствие? Маленький кусочек любви в мире полного эгоизма еще никому не мешал. Главное, не относиться к этому так серьезно. Реально, на хрена ты ему рассказал?!
Усмехаюсь, глаза закатывая. Он не понимает, но я ему объясню.
— Потому что мы начали… что-то. И договоренность была по этому поводу, которую я нарушил. Да, можно было смолчать, но я не хочу его обманывать, хочу, чтобы все честно. Плюс, я весь мозг к тому моменту успел себе вытрахать, и по мне было сложно не заметить вину. Даже я понимал, что не выдержу этого.
— Во, говорю же, слишком много заморочек. А потому — что? А потому — нефиг разбрасываться обещаниями!
— Ну, вот ты не в отношениях, но реально думаешь, что если приведешь кого-то к себе, и сородич твой будет об этом знать, ему не будет плохо? Да, тут обещаний явно не было, но все равно.
— Я не уверен, что смогу хранить воздержание бесконечно. И не уверен, что мне стоит спать с Милом. И че теперь? Кастрироваться?
Мур широко распахивает глаз, показывая, как он шокирован подобной идеей.
— Не надо. Для начала можно предложить твоему соседу секс без обязательства или, наоборот, поговорить с ним, что ты хочешь с кем-то еще. Я вообще не понимаю, что у него в голове, так что не знаю, чего он там выжидает, когда тебя надо в кровать тащить.
— Да не знаю я, чего хочу! Не знаю! — последнее выдает мало того что по слогам и медленно, еще и громко, чтоб точно дошло.
— А я знаю, только ничего сделать не могу, — сообщаю уже приближающемуся горлышку бутылки и снова вкус, так напоминающий мне о нем.
— Так выпьем же за то, что одни хотят, но не могут, а другие могут, но не хотят!
И, забрав у меня бутылку, допивает виски, а я открываю новую и тянусь за шоколадом — сорвать фантик и принюхаться, а потом сделать сразу два глотка и откусить кусочек.
— Слушай… — до меня только дошло. — А если он живет сверху, он не мог тогда услышать?
— Думаю, что слышал. Как я проснулся, раф мне принес.
— Пиздец… Бедный парень.
— Вот и я об этом, — Мур вздыхает и, перехватив протянутую бутылку, делает еще один глоток.
— Не представляю, что бы я делал на его месте… Жесть ситуация, но ты не грузись, он мог уйти, но не ушел. Он сам так захотел.
— Ага, или присоединиться, — Мур грустно смеется, и я ползу к нему, переворачивая пакетик с сухой рыбкой, но тот закрытый, так что я ничего не просыпал. А оказавшись рядом, я приподнимаю Мура одной рукой и устраиваю подбородок на его плече.