Раса проклятых
Шрифт:
— Мы не дадимся им без боя! Будем бороться до конца!
— Борьба не будет иметь смысла, если главное сражение будет проиграно. Не забывайте о том, что их намного больше, чем нас. Даже если вам удастся зубами загрызть первого выродка, положившего на вас глаз и возжелавшего отыметь вас прямо посреди трупов ваших убитых товарищей, на смену ему придёт другой. Борьба ничего не изменит. Разве что, вам могут выбить все зубы в процессе, и то в лучшем случае. Просто позвольте им делать то, что они захотят, и после вам, скорее всего, сохранят жизнь. А если попытаются силой увести с собой, опять же, не сопротивляйтесь. Хотя бы до поры до времени.
Ещё долго Лили сидела с подругами в абсолютной тишине, давая им поразмыслить над её словами. А после она просто встала и направилась к следующей группе девушек, которых, как ей казалось, она обязана была предупредить.
Во второй половине дня Ник проснулся, сидя в занятом им кабинете. Содрогнулся от приснившегося ему видения, вмиг исчезнувшего из памяти, как только он открыл глаза. Поняв, как долго он проспал, невидимка тихо выругался, а когда он захотел потереть побаливавшие виски, лидер «Новой ветви» обнаружил кое-что в своей правой руке. Небольшой мешочек, полный таблеток, стимулирующих способности Объектов. Юноша вспомнил, о чём он думал перед тем, как заснуть.
Когда дверь кабинета открылась и кто-то вошёл, Николас готов был в срочном порядке спрятать таблетки, но увидев, что к нему пришёл Чад, он передумал, и наоборот продемонстрировал содержимое своей руки. Телепортер с неким осуждением взглянул на него.
— Что, затеял что-то неимоверно глупое? — шутливо спросил он. Тёрнер кивнул.
— Да, но теперь, когда я выспался и мыслю трезво, стало ясно, что идея дурацкая.
— …Дай-ка мне эти таблетки, — невидимка удивлённо уставился на друга, но возражать не стал. Телепортер забрал у него мешочек и погрузил его во внутренний нагрудный карман плаща. — Я прослежу, чтобы никто не сделал с ними ничего глупого и безрассудного.
— Спасибо, — Ник повернулся лицом к окну с потрескавшимся стеклом, слой пыли на котором был столь толстым, что даже солнечный свет с трудом пробивался сквозь него. Невидимка, казалось, пытался взглядом сжечь всю эту пыль, но к несчастью такой способности, как воспламеняющее зрение, у него не было. А ведь она пришлась бы весьма кстати. — Асура и Тесса до сих пор не вернулись?
— Боюсь, что нет. Чувствую себя глупо. Так и хочется помолиться, но я всякий раз вспоминаю о том, что перестал уповать на Бога.
— …Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними ноют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды встают над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним. Да, останется прежним, ослепительно снежным и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога… И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам. Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам, * — каким-то образом стих передал все те мысли и чувства, что в эту самую минуту терзали Ника.
— Послушай, у нас всё ещё есть шанс избежать бойни.
— Как? На нас идут пять сотен.
— Но убить, в действительности, нужно лишь одного. Часовщика. Как там говорят? Отруби змее голову, и тело обмякнет? Когда дело касается армий, голова — это лидер. Часовщик очень многих заставил последовать за собой силой. Они не станут мстить за его смерть, они просто сбегут. Убьём его, и войско будет разгромлено ещё до начала битвы. А если нам для этого не хватит сил… Всегда можно сдаться и попробовать договориться, — Ник вдруг резко повернулся к лысому юноше и уставился на него широко раскрытыми глазами, в которых загорелся огонёк надежды.
— Точно… А ведь может сработать!
— Что? Ты что-то придумал? — Чад, не ожидавший столь бурной реакции, был удивлён и даже немного напуган.
— Возможно! Собери всех! Скажи, что в плане действий возникли некоторые изменения!
До металлургического завода Часовщик, подгоняемый сильными, завывающими ветрами, добрался уже ближе к ночи. Какого же было его удивление, когда его никто не встретил. Невысокие ворота, за которыми давно никто не ухаживал, были настежь открыты, на самой территории завода, казалось, никого не было, а тишина стояла такая, что, если бы не ветер, вор способностей мог бы услышать даже размеренное биение собственного сердца. И ведь он знал наверняка, что сейчас хлипкое на вид здание, стоявшее перед ним, битком набито Объектами. Сенсоры в его группе, да и его собственные, а вернее, украденные способности, это подтверждали.
Велев своим людям остаться позади и ждать команды, Часовщик вышел вперёд и, улыбаясь и не воспринимая ситуацию всерьёз, крикнул:
— Эй! Кто-нибудь дома?! — его громогласный голос эхом разнёсся по всей округе, но ответом послужило молчание. — Я знаю, что вы там! Так что не тратьте моё время и выходите! А не то я, прямо как большой и страшный серый волк, дуну и снесу ваш домик на хрен, поросятки!
И снова молчание. Часовщик обернулся и озлобленно взглянул на кого-то из своих подручных.
— Я что, разговариваю с ёбанной стеной? У меня такое чувство, что я разговариваю с ёбанной стеной! — и в ту же минуту, будто назло вору способностей, дверь завода отворилась. Вышел Ник. Один. Мужчина вновь успокоился и расплылся в довольной ухмылке.
Невидимка и вор способностей пошли навстречу друг другу и встретились, когда от них до завода и до армии Часовщика оставалось примерно одинаковое расстояние в десять метров в противоположных направлениях. Часовщик зубоскалил, а Тёрнер наоборот, казался крайне серьёзным.
— Признаться честно, я немного разочарован! — воскликнул мужчина. — Я ожидал, что вы встретите меня с боем!
— Никакой битвы не будет, — уверенно заявил Ник, смотря врагу прямо в глаза. Тот удивлённо вскинул густые брови.
— Нет?
— Нет. Асура оставил нас, а без него у нас нет шансов. Мы не самоубийцы.
— А чем же мы тогда будем тут заниматься?
— Начнём с того, что я преподам тебе урок. Ты готов? Внимательно слушаешь? — Часовщик аж оторопел от нахальности невидимки. От того и не находил, что ответить. — Итак… Урок в том, что ты, наверное, самый тупой уебан из всей нашей блядской расы.